Короче говоря, затихарились мы, тише воды, ниже травы. Ждем с моря погоды, не высовываемся. Молимся, авось, да и пронесет. Чем черт не шутит, когда бог спит?

– Ну и как? – выдохнул Мишка, – пронесло?

– Нет, – с горечью констатировал Стив, – через недельку старики на разборки заявились, стали требовать сатисфакцию.

– Чего?

– Возмещение вреда.

– А-а-а, – протянул Михаил и засмеялся, – это типа «зуб за зуб, глаз за глаз»?

– Ну да, типа того…

– И чего?

Стив смутился, замялся немного, а потом выпалил:

– Вот поэтому я и оказался в экспедиции. Другого выхода не было.

– Побили? – слегка дрогнувшим голосом спросил Мишка.

– Не то слово, – кивнул Стивен, Иваныч заметил, как дернулся уголок правого глаза мальчишки, – а еще пообещали устроить «сладкую жизнь» на «веки вечные». Короче, гнобить начали по полной программе. Тут без вариантов, либо из «фашистов» уходить, либо на край света смываться…

– Поня-а-а-тно, – протянул Мишка задумчиво и уставился в окно.

Яркие лучи прожекторов конвоя выхватывали из темноты и четко обрисовывали контуры ближайших барханов. Изредка взгляд успевал ухватить быстро движущуюся громоздкую и несуразную тень грузовика, в свете прожектора идущей следом машины. Равномерный гул убаюкивал. Петр Иванович понял, что долго не выдержит тишины и подбодрил ребят:

– Ну что замолкли, соколики? Неужто темы для разговоров закончились?

Пацаны переглянулись, засмеялись и защебетали вновь. Иваныч приободрился и обратился в слух. За разговорами время незаметно летит, а навязчивые мысли не так сильно в голову лезут.

***

Иваныч уже дважды легонько постукивал по топливомеру, стрелка уверенно приближалась к нулю.

– Вот прожорливый динозавр, – проворчал он и озабоченно взглянул на наручные часы.

– Дотянем? – озабоченно спросил Мишка.

– Должны, – откликнулся Петр Иванович, – а вот если движок чихать начнет, тогда все.

– Пока вроде ровно гудит, – согласился Михаил.

Сигналить всей колонной остановку принялись ровно в одиннадцать ночи. Иваныч подогнал МАЗ почти вплотную к бензовозу, глушить не стал. Мишка перепрыгнул с машины на машину, протянул «рукав», загнал конец в бак, загудел насос, перекачивая топливо.

К грузовикам не спеша подрулил пикап полевой кухни, повар-итальяшка стоял в кузове и пытаясь перекричать рев двигателя что-то завопил. Иваныч сбросил газ и высунулся в окно.

– Чего тебе?

– Ужин, – на ломаном русском выкрикнул итальянец.

– Добро, – откликнулся Петр, распахнул дверцу. Повар подал Иванычу три свертка сухпая и котелок с кипятком. Затем постучал по кабине пикапа и что-то неразборчиво крикнул водителю. Стивен, сжимая автомат за цевье, внимательным взглядом проводил автомобиль с торчащей в кузове фигурой повара. Через пару секунд тот покинул полосу света и стал невидим, только пятна света фар, удаляясь, заплясали по барханам.

– Готово, – закричал Мишка, – полна коробочка.

Он быстро извлек конец шланга и снова перепрыгнул обратно на бензовоз.

Вот шалопай, ухмыльнулся Петр, допрыгается он у меня однажды. Сверзится, не дай бог, и что-нибудь сломает. Нужно не забыть, дать по шее.

Михаил укрепил шланг, и вернулся в кабину, Иваныч отогнал МАЗ подальше от бензовоза, освобождая место следующему автомобилю. Рассеяно окинул взглядом пустыню, выхватил из темноты пикап «фашистов», занявший «первую линию обороны» неподалеку. Вроде все в порядке. Заглушил двигатель. От внезапно наступившей тишины стало немного неуютно.

– Ну что, пацаны, заваривайте «доширак», – мрачно пошутил Иваныч, – вечерять станем.

Ребята шутку не оценили, потому что слово «доширак» не поняли, тем более слово «вечерять». Петр Иванович разъяснять смысл собственной тирады не стал, захотят —спросят, а нет, так и не нужно. Новое поколение – новый сленг. Каждому – свое.