А кто же теперь его цеплять будет? Словно молния проскакивает в мозгу. Кому-то из нас сейчас придется выбраться наружу, окунуться в зараженную воду и прицепить фургон. Уж если морячок в ОЗК умер сразу, едва попал в озеро, то без защитного комбинезона у любого из нас выжить шансов нет вообще.

– Петр Иванович, а что делать-то?

Старик в ответ смеется.

– Ничего страшного, Мишка сейчас все сам сделает. Для этого в воду лезть совсем не обязательно.

А парнишка в ответ – «я щас, я быстро», прыг-прыг, и ускакал куда-то назад по крыше.

Чувствую, меня всю трясет…

Ну как он зацепит? Как?

Заднее окно все грязью забрызгано, ни черта не видно, только звонкий крик пацана – «левее, правее, еще правее, стоп». Потом стук-гряк, железом по железу и – «готово, Иваныч». Еще минута, и довольный собой пацан втискивается в окошко с моей стороны. Лыба во все тридцать два, морда в грязи заляпана, но при этом жив, здоров и даже не запыхался.

– Я готов, – поехали!

Прям как Гагарин командует. Иваныч жмет газ, кабина вновь заполняется дымом, я захожусь кашлем. На развороте одна из дверок захлопывается сама, вторую закрывает Иваныч.

– Терпите, – говорит, – Лидия Андреевна, немножко осталось.

Как будто у меня есть выбор.

Едем очень медленно, наученные горьким опытом не доверять твердому дну. Я не выдерживаю и спрашиваю у Мишки:

– В воду не лез?

– Не-а, – качает вихрастой головой, – я же не идиот.

Ну и слава богу! Я немного успокаиваюсь, вроде бы все обошлось.

***

Свет фар и прожекторов конвоя видно издалека. Иваныч поддает газку, и наш многострадальный МАЗ вальяжно выползает на берег. Не успеваю я перевести дух, как вижу – наперерез тягачу несется Быков, размахивая руками на бегу.

– Что случилось?

Слов не разобрать, но Иваныч кажется догадался, о чем его просят. Резко увеличивает скорость и направляет машину в сторону от конвоя – прямиком в пустыню. МАЗ неохотно повинуется, переваливаясь на камнях и кочках, как хромая утка. Позади грохочет прицеп. Иваныч, высунувшись по пояс в окно, внимательно смотрит назад. Не успеваю я и рта открыть, как Мишка сигает в окно, и встав на площадке, тоже пялится назад, в озеро.

А мне из кабины не видно ничего.

– Что там? – не выдерживаю я, – мужики, не молчите, что происходит?

– Непонятно, – отвечает Иваныч, – кажется, мы на хвосте что-то притащили.

– На каком хвосте…? – я на секунду теряю дар речи.

Иваныч жмет тормоз, и я, не успев вовремя среагировать, врезаюсь переносицей в спинку переднего сиденья.

– Все на выход, – командует Иваныч, – а то здесь совсем дышать нечем.

Надо же, заметил, и полдня не прошло.

– Слава богу! – восклицаю я, и первая ломлюсь к заветной дверце, локтями отпихивая мужиков. Они смеются, и демонстративно галантно уступают дорогу. Джентльмены, блин…

Спускаться по ступенькам слишком долго, и я отчаянно прыгаю прямо с площадки. Песок гасит силу инерции, приземляюсь вполне удачно. А навстречу уже летит Быков.

– В кабине дышать нечем, – поясняю ему, чтобы чего плохого не подумал, а сама, как рыба, хватаю ртом чистый воздух. Со стороны побережья разрастается огненный вал.

– Что это горит? – спрашиваю у Быкова.

– Солярка, – пожимает тот плечами, – вы за собой целый навал червей притащили, вот и пришлось поджечь, чтоб отрезать от конвоя.

Я застываю с открытым ртом. Со стороны, наверное, жутко смешно смотрелась, но я только представила на секунду этот огромный косяк хищных тварей преследующих грузовик, и челюсть отпала сама собой.

Боже ты мой! Вот теперь стало понятно, почему «космонавта» сожрали буквально за считанные секунды. Их там, наверное, немереное количество собралось, тысячи, сотни тысяч, миллионы голодных червей. Ужас!