– Посмотри внимательнее на бутылку, милый, – сказала она.

Я присмотрелся, действительно внизу, над самым донышком бутылки бежала едва различимая надпись: «Все обещания действительны, если они не противоречат тридцати трем законам джинотехники»

Дирижабль сильно тряхнуло. Заскрежетала обшивка.

– Ифриты! Блин! – крикнул Барм и выскочил из каюты.

– Команда – «Газы», – заорал я, но противогаз от этого не появился.

– Успокойся, дорогой, это не газы, – сказала Кейси, вставая с пола и прижимаясь ко мне, – «иприт» и «ифрит», это, как говорят у вас – две большие разницы.

Я непонимающе уставился на нее. О джиннах я читал в арабских сказках и журнале «Магия и жизнь», а вот о ифритах – имел самое расплывчатое впечатление.

– Ифриты, – заполнила этот пробел моя невеста, – это разновидность джиннов, только более тупая, злобная и безбашенная. Они используются в основном для охраны и диверсионных действий в глубоком вражеском тылу.

– Еще они способны за пару секунд угробить любую посудину, хоть воздушную, хоть плавающую, если конечно не увидят, пустую бутылку, – сказал пришедший, наконец, в себя, Марафетус.

– Тогда нам хана, – загрустил я. – Ну почему мы с Ленгдоном так мало выпили?

– А кто сказал, что у нас на корабле нет пустой посуды? – спросил негр.

Дверь открылась, и в каюту вошел перемазанный пылью Бармалеус, держа в руках две старинные бутыли с длинным горлом, в каждой из которых, кто-то возмущенно барахтался. Мой Хаттаб, выглянув из-за этикетки, начал громко возмущаться несправедливостью и требовать, чтобы его пересадили в посуду соответствующую высокому рангу. Пол резко накренился, а дирижабль рванул вперед с такой силой, что я удержался на ногах, только схватившись за стол.

– Марафетус, на мостик! – скомандовал капитан, – Боевая тревога, запасы бутылок к бою.

Не знаю, как экипаж его услышал, но сразу же завыла сирена, а за стеной раздалось звонкое бренчание пустой стеклотары.

– Молодец! – похлопал он меня по плечу, – Не просто поймать джинна такого ранга, очень уж они устойчивые, гады. – Он протянул руку к бутылке. – Вещь очень опасная, правил обращения с плененными джиннами ты не знаешь. Давай-ка ее сюда, пока не случилось чего. Они в таком состоянии очень нестабильны.

– Не давай, – быстро сказала Кейси. Я сразу прижал бутылку к груди. – Это единственная гарантия нашего освобождения. Она мило улыбнулась капитану. – Как только ты попытаешься сделать какую-нибудь пакость, он вынет пробку!

Капитан побледнел, и кисло улыбнулся:

– Как можно думать, что я смогу… После всего, что вместе пережили. Я благородный джентльмен удачи, а не грязный работорговец.

По натуре я человек доверчивый и капитана начал уже воспринимать почти как боевого товарища. Мои сомненья заметила Кейси.

– Милый, – спросила она, – как ты думаешь, называется этот дирижабль?

– «Черная амальгама», – простодушно ответил я.

– Ошибаешься, – сказала Кейси, – в нашем Северном, да и Южном полушарии он больше известен как «Белый Кролик»!

Захотелось вынуть пробку сразу, но я передумал.

– Обе бутылки с ифритами – сюда! – скомандовал я, взявшись рукой за горлышко. – Быстро!

На лбу капитана выступил пот, он шумно сглотнул и очень аккуратно поставив на пол перед нами обе бутылки, быстро отошел к стене. Больше всего на свете я хотел выпустить джиннов сейчас, но при чем здесь Кейси? Ей умирать незачем. От злобы меня трясло изнутри. Рука все сильнее сжимала горлышко, я смотрел в глаза капитану и пытался представить, как он отдает команду уничтожить «Неспешный».

– А теперь вывешивай белый флаг и гони корабль на север, к первому военному российскому кораблю, который попадется на пути.