– Бежать.

– Тук, тук.– Постучался кто-то будто молоточком по плотно закрытой двери в голове у Свана.

– Да нет же, хватит. Я не слышу. – Закричал Сван никуда и никому. – Бежать, бежать, бежать.

– Стой Сван! – Гром прогремел в небесах, молния на мгновение озарила всё вокруг. Сван встал как истукан, так ему казалось. На самом деле его трясло и шатало, и вот-вот тело готово было рухнуть в сырую траву.

Голос магистра был ни зол, ни свиреп, но он звучал громко и неотвратимо, заглушив завывания ветра, шум травы и молоточки в голове Свана.

– Ты изгнан Сван! Ты изгнан из школы магов. Ты больше никогда не вернешься обратно, ты больше никогда не получишь совет магистра, ты больше никогда не научишься магии. Отныне ты лекарь, и не более. Использовать магию тебе запрещено. Кара за непослушание, безумие.

Голос магистра исчез.

Сван молчал, ему казалось, что всё вокруг сгустилось и замерло, уплотнилось и больше не двигалось. Он глотал воздух огромными, тяжелыми комками. Его не преследовали, его не приговорили к смерти, он может жить, жить спокойно и чинно. Снисхождение и милосердие старого мага вызывали противоречивые чувства. На сердце было легко и тяжело одновременно. Легко от того, что магистр жив, легко от того, что его жизни ничто не угрожает. Тяжело потому, что не оправдал надежды и стыд сдавливал сердце. Нет не надежды магистра, ни надежды школы магов, согласившихся когда-то взять на обучение деревенского недотёпу. Но надежды на себя, надежды своей собственной, укоренившейся в душе Свана так давно и так глубоко, что теперь душа опустела, и он не представлял себе, чем сможет наполнить её вновь.

Всю жизнь он мечтал быть магом. Очарование значимости, великодушие силы, превосходство знания, всё это он годами лелеял в себе. Взращивал уверенность, пока она не выросла в убежденность в своём предназначенье. Лишь только в магии он видел толк, лишь одно оно чудо, виделось ему нужным делом во благо человечества. Теперь он прыщ, ничтожество, обычный человек.

– Тук, тук.– Снова легонько постучал ментальный молоточек.

– Что ещё? – В сердцах выкрикнул, теперь не маг.

– Розу можешь оставить. У нас ещё есть.

Голос растворился нигде и исчез никуда.

Свану показалось, что старый маг улыбался. Он не видел лица, но явственный образ нарисовало воображение. Да старик жив, здоров, бодр и весел. Сван же замёрзший и продрогший один посреди степи.

Ветер завыл с новой силой, шелест травы вновь коснулся слуха бывшего ученика.

***

– Маг очнись! – Сван с трудом поднял закостеневшие веки. Над ним стоял невозмутимый великан, живой, огромный и, насколько мог судить Сван по первому беглому осмотру, абсолютно здоровый.

– Как ты себя чувствуешь маг? Ты потерял сознание сразу, как только воскресили Графа. Ты меня слышишь, ты можешь встать?

Сван с подозрением осмотрелся вокруг.

– Я, воскресил?

– Вне всякого сомнения. Настолько воскресил, что он уже ходит снаружи и раздаёт приказы.

– Вставайте маг здесь ещё полно раненных солдат. Их нужно поднять на ноги. Граф ведёт народ в наступление, ему понадобятся резервы.

Рыцарь обвел помещение рукой, как бы загребая людей и подталкивая их к выходу.

– Скоро здесь будет ещё больше нуждающихся в чуде людей. Боюсь, если не поторопишься, придётся складывать на улице.

Великан добродушно улыбнулся и протянул Свану руку. Опираясь о гиганта, лекарь вскочил на ноги и осмотрелся. Палатка была набита людьми. Израненные и измученные тела валялись в таком количестве, что не куда было ступить. Колотые, резанные, рубленые раны, у кого-то не хватало руки у кого-то ноги, кровоточащие шрамы на лицах и телах, безумные взгляды, устремленные в потолок, вскрики, стоны и нескладный бред весь этот хаос предстал перед Сваном во всей полноте происходящего ужаса, в котором они все сейчас находились.