Лишь в третьем часу ночи, когда Кривошеев дал добро на установление конвейерной ленты, коллектив совершил финальный рывок, и вскоре работы подошли к окончанию.

Уже к утру, когда рабочие собирались садиться на транспорт, который должен был развести их по домам, я по воле случая оказался в одном автобусе с Евгением Викторовичем. Он, как и мы все, кемарил на ходу, но, встретив меня, несколько оживился и, присев рядом, завел пусть и ленивое, но дружеское общение.

– В славную заварушку мы угодили, да, Ярик?! – потерев усталые глаза, обратился он так громко, что его речь коснулась всех в автобусе.

– Согласен, сейчас мечтаю лишь отоспаться до вечера, а дальше посмотрим по состоянию, – ответил я, оторвавшись от окна.

– Тут ты прав, состояние никудышное, – согласился бригадир, глядя на меня. – У нас сегодня и вовсе, если так выразиться, мистика творилась!

– Какая ещё мистика, Жень? Скорее всего, обычная усталость! – отмахнулся я и, зевнув, продолжал слушать его.

– Нет, именно что она! Другого объяснения нет, – прижавшись и перейдя на шёпот, продолжил знакомый. – Я когда этот ящик прятал, чувствовал, что будто на меня кто-то смотрит, и знаешь… наблюдает с насмешкой, мол, я всё знаю!

– Мне кажется, это обычное волнение и не более, – ответил я с лёгкой улыбкой на лице.

– Волнение?! А теперь послушай дальше! – с дрожью в голосе произнёс он, наклонившись к моему уху. – Перед уходом я хотел перенести его к выходу, чтобы после забрать, но он снова оказался на столе! Кто мог вернуть эти провода, если их местонахождение было известно лишь мне?! – дрожащим голосом спросил Евгений, сам себя схватив за левую руку.

– А чем всё окончилось? – спокойно поинтересовался я, ожидая его реакции.

– Выкинул я его! Провода на переработку, а ящик на склад! – облегчённо ответил он, ломая пальцы и покрывшись потом, – глаза бы мои его больше не видели, ящик этот!

– Может, оно и к лучшему… – проговорил я в сторону.

– Возможно, но мои проблемы никуда не делись, так что придётся искать новые пути, – вздохнув, добавил Евгений Викторович.

– Так обратись к капитану, разве может быть что-то проще?! – веселее отозвался я, подтолкнув товарища.

– Может… Мне сказали без разговоров с органами, иначе и меня придётся лечить, но уже иным докторам… – заключил он и более не проронил ни слова на всём пути.

2.

Моя активность вернулась лишь к вечеру, потому как на протяжении всего дня я пробыл во сне.

Отправившись в общий зал в квартире Сухаревых, я застал друзей, увлечённых игрой в шахматы, но их состояние оказалось весьма оживлённым для такого рода занятия. Судя по словам, донёсшимся ко мне ещё на подходе, девушкам не нравилось, что Владилен одерживал очередную победу, и они, начав спор, пытались добиться справедливости.

– Ты неправильно нас учишь, Владя! – обидчиво утверждала Аня, – ты нам не всё разъяснил и сразу принялся за игру.

– Но как же? Ходить вы уже умеете, а дальше дело техники и практики! – послышался задорный голос брата, по всей видимости, сидящего напротив.

– Возможно, но я хочу победить, и три поражения подряд не внушают особого интереса к этой игре, – добавила Аня уставшим тоном.

– Ладно, не спорьте, – вмешалась Инна, стараясь примирить их. – Давайте начнём заново, но в этот раз, Владя, не стесняйся на подсказки для нас, а ты, Анюта, не принимай поспешных решений. Решимся на такой шаг?

– Конечно, давайте расставим фигуры обратно, и я постараюсь объяснить партию не так поверхностно, – ответил младший Сухарев, и вскоре последовал глухой стук о поверхность доски.

Я распахнул двери, и моё появление обрадовало ребят. Они с улыбками на лице, дружно поприветствовали меня, что сбавило накопившееся напряжение и позволило им расслабиться.