– Нет, я пока только буду поступать на первый курс экономического факультета, – доложил я, изучая его лицо.

– Отличный выбор, молодой человек! – обрадовался гость, рассматривая нас с уважением. – Самый молодой факультет в вашем университете! А вы, молодой человек, – обратился он к товарищу, – если не ошибаюсь, Владилен Сухарев? Я про вас слышал, вы пишете краткие статьи для журналов по философии, всё так?

– Так и есть, вы угадали… товарищ? – наводяще проговорил Философов.

– Ох! Где мои манеры! – угадав намеренья, посмеялся мужчина. – Моё имя Александров Георгий Фёдорович, а вас? – обратился он ко мне.

– Мельников Ярослав Артемьевич! – улыбнувшись, ответил я, ещё раз пожав ему руку. – Интересный ход с вашей стороны!

– Благодарю, но прошу прощения, что вызвал неудобства, – улыбчиво промолвил философ, вновь вернувшись к Владилену, попавшему в ступор, – я хотел сказать, что у вас очень хорошие статьи, вы не против сегодня принять активное участие на лекции?

– Конечно, Георгий Фёдорович! – воскликнул товарищ, передвинувшись к учёному. – Честно, я вас не признал, точнее, подумал, что это вы, но испугался ошибиться.

– Боязнь ошибки не должна присутствовать в нашей профессии, Владилен! – добродушно ответил учёный, – а критика, и особенно самокритика, поддержит и поправит вас на этом пути! Тогда и ошибки послужат во благо! А теперь мне пора готовиться к началу, – окончил Георгий Фёдорович, и, ещё раз пожав друг другу руки, он удалился из помещения.

Я глянул на Владилена, его лицо выражало некоторое смущение. Но в то же время ему, по всей видимости, оказалось приятно общение, пусть и вышло оно неожиданным. Он принялся внимательно изучать новые пометки в рукописи, временами приподнимая глаза.

– Вот видишь, Владь, хороший лектор у нас будет! Жаль, что он лишь на один раз, а трудись он тут постоянно, непременно самым любимым преподавателем сделался бы у студентов, – начал я, желая расслабить приятеля.

– Я не сомневаюсь, он отлично пишет. Просто он так свободно с нами сошелся, словно совершенно не переживает о выступлении, – ответил мне товарищ, складывая вещи.

– Он же профессионал своего дела, – объяснил я, повторяя действия за другом. – Помнишь, Инна говорила, что тебе следует быть более открытым? Георгий Фёдорович – прекрасный пример: сразу нашёл подход к нам, познакомился и смог заинтересовать! Теперь мне любопытна не только лекция, но и то, как он взаимодействует с людьми. Пойдем же скорее!

– Вы трое совершенно правы, – добавил Владилен, поднявшись за мной, – а теперь я докажу себе, что нечего стесняться!

Мы отправились в аудиторию, и она уже была открыта. Попав внутрь, меня поразило её оформление: она имела расстановку столов наподобие амфитеатра, а также бельэтаж, устроенный по тому же принципу, и с дополнительным освещением. Первые ряды освещались естественным светом благодаря трём прямоугольным окнам, расположенным по схеме домино: их площадь уменьшалась по мере удаления от входной двери.

Преподавательский стол, предназначенный для комиссии из пяти человек, оказался весьма просторным. За ним располагалось несколько письменных досок, центральная из которых была внушительного размера, а остальные, поменьше, использовались в качестве вспомогательного оборудования. На стороне комнаты, практически в углу, стоял светлый бюст товарища Сталина.

Александров уже знакомился со студентами, среди которых находилась и Даша. Она выглядела очень счастливой, и на её безымянном пальце правой руки сверкало золотое колечко.

– Ох, сердечно поздравляю вас, Дарья Алексеевна, с предстоящим событием! Ваш кавалер – удачливый человек, раз нашел такую умную красавицу! Я очень рад за ваше скорое счастье, – весело проговаривал лектор, сведя руки в замок.