– Ты уже закончил? Так быстро? – удивилась она.

– Всё как обычно, просто уже стемнело, а ты так и сидишь. Что-то нашла?

– Погляди, – Лика шуршала бумагами, выискивая нужные заметки, – «возьмите имена у усопших и камнем заложите тела, во свободу их». Кажется, имперцы отнимали имена у мёртвых, а значит, нарекая останки, я возвращала покойникам шкатулки с дарами, полученные при первом наречении.

– Значит, их первоначальные имена где-то сохранились: в записях, свитках или книгах, – задумчиво произнёс Шор.

– Да. Иначе шкатулки пришли бы пустыми. Столько времени потратили, а стоило копнуть поглубже – и вот ответ. Правда, о последнем даре нет ни слова.

– Лика, тебе надо отдохнуть, – сказал Шор, подняв её на руки.

Лика запротестовала, попыталась выкрутиться, но сдалась и обняла парня.

– Я не могу понять. А если я чего-то не могу понять, то схожу с ума.

– Ты не одна ломаешь голову над этими загадками. Мы среди лучших умов Ародана, поэтому как-нибудь справимся.

– Мы стоим на месте, понимаешь? Если вдруг мы и разберёмся, то что потом? Никто не сможет убедить весь мир в нашей правоте, никто не соберёт армию и не отправится на восток сражаться с тем чудовищем, о которым ты рассказывал. Ничего не изменится.

Лика спрыгнула с его рук и мельком глянула в зеркало: лицо казалось бледным и осунувшимся, только глаза сияли голубыми огоньками. Алетар заверил её, что эффект от дара Ренфела скоро пройдёт, если, конечно, он снова не выйдет с ней на связь. Но этого не происходило, и Лика переживала, не случилось ли с Ренфелом чего-то ужасного – ещё один повод для волнения, не считая бесконечного беспокойства о родителях. Впрочем, всё это казалось мелочью по сравнению с тяжестью мыслей о будущем всего мира.

«Как долго люди смогут жить без Двуликой? Её помощь не помешала бы, особенно в борьбе с варварами. От ещё одной пропасти Аш или Весеннего шторма Ародан на части не развалится».

Шор вздохнул и решительно повёл Лику прочь из дома.

– Куда ты меня тащишь? – вяло поинтересовалась она.

– Да куда угодно, лишь бы голову твою проветрить.

– Стой! Я не взяла воду. Да подожди ты!

Лика бегом вернулась в мастерскую за сумкой с двумя флягами воды, перекинула через плечо и уже со спокойной душой вышла в город.

Улицы освещались яркими жёлтыми огоньками, а на крышах домов уже лежала чёрная, непроглядная ночь. Шор и Лика шли рука об руку, порой с ними здоровались прохожие. Сейчас Лика была единственной бесценной в Инароне, что беспокоило Алетара. Сколько их осталось после гонений? Сколько ещё родится без Двуликой и родится ли вообще?

– Лика, ты опять ушла в раздумья.

– Да, извини, никак не получается расслабиться.

– Я тоже переживаю. Но мы ничего не добьёмся, если позволим страхам и волнению обессилить нас.

Лика кивнула, хотя всё внутри протестовало против этой прогулки.

«Как можно наслаждаться хоть чем-то в этом мире, если, возможно, его дни сочтены?»

Порой Лика корила себя за лишний час сна или за бессмысленную беседу с кем-то из мастерской. Обедая в трактире или отдавая вещи прачкам, Лика каждый раз не могла поверить, что занимается подобной ерундой.

«Наречённые, очнитесь! Наша богиня пропала или вовсе погибла, что вы делаете?»

А люди жили в неведении: ходили на прогулки, воспитывали детей, пели.

Танцевали.

Шор остановился у помоста, где собрались музыканты и веселящиеся горожане. Доски содрогались от танцев, а воздух наполняли смех и песни.

– Ну, идём? – Шор обхватил Лику за плечи и мягко направил на площадку.

– В последний раз я танцевала на именинах принца Сирора, – буркнула Лика.

– Забудь про дурацкие дворцовые танцы. Делай что хочешь, а я составлю тебе компанию.