– Отдайте их познавателям. Эти шкатулки уже открывали, так что моя помощь не нужна, – решила Лика.

– Хорошо, – Алетар убрал шкатулки в ящик. – Шор, на границе ветви заметили горбачей, небольшую группу. Завтра отряд отправится на разведку. Я бы хотел, чтобы ты присоединился. Это недалеко. В пустыню я никого не посылаю.

– Я согласен.

Лика взяла Шора за руку и с благодарностью кивнула Алетару. В её голове до сих пор звучали слова: «Я боюсь, что если вернусь, сделаю хоть полсотни шагов назад, то брошусь искать ту голубую воду…»

Отряд Алетара крался по каменистому холму. Следы горбачей вели к небольшой расщелине – спрятанному от ветров и солнца проходу между двух скал. Животные сгрудились в тени, положив морды друг на друга, и задремали. Сёдла и тюки с поклажей горбачам ничуть не мешали. Возможно, их хозяева пошли пополнить запасы воды или разведать, что там, за скалами. Семья ли это крапчатников, отправившаяся в новые земли, заблудший караван торговцев или спасшиеся отрицатели, понять было невозможно.

Командир отряда рисковать не стал. Он отправил часть солдат проверить, не притаился ли кто на скалах. Место идеально подходило для засады: отлично просматриваемая сверху низина, нигде не спрятаться. Но отряд никого не нашёл. Пока десяток человек заняли позиции на вершинах с ружьями, остальные стали медленно спускаться.

Шор не стал ждать и достал Светорез. В седьмой ветви к дарам относились проще, чем во всём Ародане, и их постоянное использование не считалось зазорным. У командира, например, был дар из сокровищницы принца: Цеп – невзрачный камешек на длинной цепочке, который притягивался к земле, если где-то под ней билось сердце человека. Незаменимая вещь, чтобы искать выживших.

Или затаившихся врагов.

Командир раскрутил Цеп, проверив сначала дорожку песка перед стадом – крапчатники нередко устраивали засады прямо под ногами солдат. Камешек со свистом пролетел над песком, и тогда командир прошёл чуть дальше, чтобы захватить пространство над горбачами.

Цеп завис в воздухе, натянув железные звенья до предела. Горбач шевельнул ушами и попытался ухватить зубами гудящую цепочку, но не достал и поднялся, дав возможность увидеть, что скрывалось среди груза.

Шор вздрогнул от сжавшего сердце ужаса.

– Что это такое? – спросил командир, вглядевшись в груду тряпья и бинтов, верёвками примотанную к спине одного из горбачей.

– Пленник айнэ.

Командир изменился в лице. Он махнул рукой, велев отряду идти вперёд. Стадо встрепенулось при приближении людей, горбачи застригли ушами и недовольно замычали, будто пожаловались на то, что их долго не распрягали. Шор срезал верёвки и опустил на землю почти невесомое тело, полностью замотанное в окровавленные бинты. Ноги оказались разной длины: одну бедолаге отсекли до колена, вторую – почти до паха.

Шор коснулся шеи мученика и нащупал слабый пульс, затем снял бинты с лица и вздрогнул:

– Этого я знаю! Это Хорёк, он не так давно помог нам в одном деле! – У Шора сбилось дыхание и задрожали руки.

– Здесь ещё двое! – воскликнул кто-то, но Шор даже не обернулся. Губы у вора были сухими, как сброшенная змеиная кожа, и кровоточили. Хорёк глядел перед собой и, кажется, не осознавал, что происходит. Он только повторял:

– Пить… пить…

Шор лихорадочно отцепил одну из фляг, зубами откупорил пробку и стал вливать по несколько капель в рот пленнику.

– Богиня всемогущая, что айнэ здесь забыли? – спросил командир. Он наблюдал, как его люди накрывали мёртвых тканями из тюков, а живых поили водой. Горбачи топтались среди солдат, выпрашивая лакомство. – И зачем бросили вещи и… и…