Решение созрело мгновенно, словно плод, переполненный зрелостью. Она выставит украшения матери на аукцион. Это был её отчаянный, безумный, но единственно возможный шанс спасти проект «Надежда».

В этот момент в дверь постучали. Три коротких, уверенных удара.

– Войдите, – произнесла Аврора, стараясь придать голосу уверенность, хотя внутри все дрожало от страха.

На пороге стоял Кенан. В его глазах читалась тревога, смешанная с любовью.

– Аврора, что случилось? Маркос сказал, что ты покинула офис Феррейры, хлопнув дверью и выкрикивая что-то о моральных принципах. Всё в порядке?

Аврора посмотрела на Кенана. Он был её якорем, её тихой гаванью в бушующем океане жизни. Она знала, что может доверять ему, как самой себе. Он всегда поддерживал её амбиции. Но она боялась рассказать ему о своём плане. Боялась, что он сочтёт её безумной, скажет, что это слишком рискованно.

– Всё хорошо, Кенан, – попыталась она улыбнуться, но получилось лишь натянутое подобие. – Просто небольшая производственная дискуссия с Феррейрой. Ничего серьёзного.

Кенан нахмурился. Он слишком хорошо знал Аврору, чтобы поверить в эту ложь. Он подошёл к ней, взял её руки в свои и почувствовал, как сильно она дрожит.

– Аврора, я вижу, что что-то не так. Ты не можешь скрыть это от меня. Пожалуйста, скажи, что случилось. Я здесь, чтобы поддержать тебя.

Аврора взглянула в его глаза. В них отражалась безусловная любовь, забота и готовность разделить с ней любую ношу. Она поняла, что больше не может скрывать правду.

Сбивчиво, запинаясь, она рассказала Кенану о встрече с Феррейрой, о его циничном предложении и о своём безумном решении выставить украшения матери на аукцион.

Кенан молчал, лишь крепче сжимая её руки. Когда она закончила, он притянул её к себе и крепко обнял.

– Я понимаю, Аврора, – тихо произнёс он, гладя её по волосам. – Я понимаю, как важен для тебя этот проект. Я горжусь тобой за то, что ты не сдаёшься. Ты – самая сильная женщина, которую я знаю.

Аврора почувствовала, как слезы, которые она так долго сдерживала, наконец-то хлынули потоком, обжигая её щеки.

– Но, Аврора, – продолжал Кенан, отстраняясь и смотря ей в глаза, – я не хочу, чтобы ты делала это одна. Я хочу помочь тебе.

– Но как? – всхлипнула Аврора. – У меня больше нет никаких идей.

Кенан загадочно улыбнулся.

– У меня есть кое-что, что ты не знаешь. Давай вместе посмотрим на эти украшения, и я уверен, что мы найдём выход. Ты не одна в этом, помнишь?

Аврора кивнула, комок в горле мешал вымолвить хоть слово. Она позволила Кенану бережно увлечь себя вглубь комнаты, к старому, обитому бархатом ореховому дереву, сундучку, который хранил сокровища её матери. «Сокровища» – громко сказано, конечно, но для Авроры эти вещицы были бесценны.

Кенан откинул крышку, и комната наполнилась не столько ярким блеском, сколько мягким, словно приглушённым временем мерцанием старинного золота и сдержанным сиянием драгоценных камней. Казалось, будто в сундучке спит маленькая фея, посылающая лучи света, чтобы успокоить встревоженную хозяйку. Кенан взял в руки одно из колье, тонкую золотую цепочку с подвеской в виде мальтийского креста, инкрустированного мелкими рубинами.

– Они прекрасны, – тихо произнёс он, словно боялся разбудить ту самую фею, – Но ты уверена, что хочешь это сделать? Это же не просто цацки, это… память, понимаешь?

Аврора колебалась. Да, она горела своим проектом, мечтала создать доступное жилье, которое станет оазисом надежды для нуждающихся, но готова ли она расстаться с единственным, что связывало её с матерью? С вещами, которые она помнила с детства? Это как продать часть своей души на аукционе.