Последним был Эллиот Си, худощавый техасец, который служил в авиации флота, а затем гражданским летчиком-испытателем компании General Electric, где помогал создать прославившийся в дни Вьетнамской войны реактивный истребитель-бомбардировщик F-4 «Фантом». Мое будущее оказалось связано с судьбой Эллиота, и связано не по-хорошему.

На мой взгляд, Борман и Стаффорд по своему опыту возвышались над остальными, на следующей ступеньке, совсем рядом, стоял Мак-Дивитт, а за ним Ловелл и Конрад. Однако самым знаменитым среди них стал Армстронг, «темная лошадка». Девятка была очень, очень хороша – им предстояло делать историю.

Еще во время обучения каждому новому астронавту назначили область специализации для обеспечения двух беспилотных испытательных полетов «Джемини», за которыми в конце 1964 года должна была последовать миссия Гриссома и Янга на «Джемини-3». Учитывая направленность предыдущей учебы в Монтерее, мне поручили мониторинг двигательных установок, а это привело меня в странный мир, именуемый «управление полетом».

Двое первых астронавтов программы «Меркурий» отправились в полет на старой ракете «Редстоун», а остальные были допущены к более мощному «Атласу» – пузатой военной «птичке» длиной 23 метра с тремя двигателями, приводимыми в действие керосином и жидким кислородом. Компания Convair начала разрабатывать «Атлас» еще в 1946 году[39] как межконтинентальную баллистическую ракету, способную донести ядерную боеголовку к цели, удаленной на 15 000 км. Ее было достаточно для легких кораблей «Меркурий», но «Джемини» требовал лошади покрупнее.

Ответом был «Титан» – самая крупная МБР свободного мира, которая была принята на вооружение в начале 1960-х. Жидкостная ракета «Титан» высотой 27 метров была способна развить огромную тягу, необходимую для ее роли носителя ядерного оружия, и эту возможность направили на мирные цели – выводить космические корабли на орбиту.

8 апреля 1964 г. состоялся первый беспилотный испытательный пуск, использующий «Титан» в качестве носителя корабля «Джемини».

Я был в этот день в зале управления полетом, с наушниками на голове, соединенный по интеркому с руководителем полета, которого называли просто «Флайт»[40]. Можно было представить себе, что я – одна из клеток гигантского мозга. Руководитель полета был связан с двумя десятками серьезного вида людей за множеством похожих пультов, и каждый из них представлял определенный компонент всей миссии – медики, специалисты по жизнеобеспечению корабля, по электронным системам и т. д. Каждый в свою очередь был связан с группой поддержки, а эти группы отслеживали все аспекты работы корабля и полета в целом. На запросы руководителя полета требовалось отвечать немедленно.

Пара пультов была занята не инженерами и не умниками в области техники, а астронавтами. Одним из них был оператор связи с капсулой, сокращенно «капком»[41], который передавал экипажу сообщения из центра управления. Кроме капкома, к экипажу мог обращаться только Дик. Будучи зафиксированными в кресле и притянутыми к нему в готовности к старту, мы хотели иметь на другом конце радиоканала астронавта – человека, который действительно понимал нас и наши задачи и был готов недвусмысленно и четко выступить от нашего имени. Еще одному астронавту было доверено мониторить давление в баках ракеты-носителя, внимательно отслеживая показания индикаторов, сходных с размещенными в кабине корабля. Этот пульт назывался «Баки»[42], и за ним сидел я.

Гас и Джон тоже находились в зале управления в день испытательного пуска. Они сидели у меня за спиной и наблюдали вместе со мной за датчиками давления во время заправки «Титана» на стартовом комплексе LC-19. Давление для подачи топлива из баков в двигатели, где оно должно было сгореть с выделением огромной энергии, было критически необходимым, чтобы ракета оторвалась от Земли. Если давление опустится ниже красной линии, корабль окажется в немедленной и, возможно, смертельной опасности, и в этом случае я должен действовать. Я был готов при необходимости отдать приказ всего из нескольких слов («Флайт, это Баки. Сброс!») и отменить тем самым все представление. Гаса и Джона интересовало, естественно, не столько давление в баках во время теста, сколько то, как новичок будет вести себя. Логично, потому что им вскоре предстояло сидеть на одной из этих дымящихся ракет, и если я приму неверное решение, результат может быть катастрофическим.