Словом, разработчик – это высший уровень доверия в Конторе. Говоря армейским языком, это и командир полка, и начальник штаба, и начальник разведки в одном лице: к нему сходятся все нити, он планирует всю работу, он же несет всю полноту ответственности за принимаемые решения, выданные указания и возможные неблагоприятные последствия.

Разработчиком был Сазонов в деле «оборотней». Разработчиком оказался он и в деле Сатрапа.

Это новое дело свалилось на него внезапно, не успел он даже выдохнуть после завершения предыдущего.

С утра, как всегда стремительно, ворвался в кабинет Виктор Леонардович:

– Собирайся! Поехали! – даже не поздоровавшись, с порога приказал он.

– Куда? – от неожиданности задал Сазонов глупый вопрос, забыв, что начальникам такие вопросы не задают – это только их прерогатива.

– Не тупи! Все в свое время узнаешь, – вдруг рассердился Виктор Леонардович, но тут же сменил гнев на милость. – Едем к моему источнику… Он обещает информацию для будущей премии дать, а может, и госнаграды… Впрочем, – начальник тут же снова заменил пряник на кнут, – бабушка еще надвое сказала, получим ли мы по итогам премию или вместо этого огребем…

Сазонов, не сделав даже малой попытки огрызнуться, что служит не за награды и не за премии, а следуя долгу перед Отечеством, и поэтому не стоит ему, как эскимосской лайке, мозговую косточку перед мордой держать, тут же вскочил со своего места, закрыл сейф, не забыв засунуть туда лежавшие на столе бумаги со служебным грифом, двинулся вслед за начальником.

Источником оказался весьма важный чин из подведомственной Конторе силовой структуры.

Усадив Виктора Леонардовича и Сазонова в массивные кожаные кресла в углу просторного, на цековский лад, отделанного полированными панелями кабинета, важный чин вышел из-за своего необъятного рабочего стола, тяжело плюхнулся в третье кресло напротив и, скорчив озабоченную физиономию, обратился к ним едва ли не панибратски:

– Тут такое дело, мужики…

Это обращение заставило Сазонова напрячься. По собственному опыту он знал, что если важные чины таким образом начинают служебный разговор, то это ничего хорошего в дальнейшем не сулит…

А важный чин продолжил излагать диспозицию в столь же доверительной манере:

– Позвонила мне на днях бывшая одноклассница. Она – кандидат химико-технологических наук и старший сотрудник одного закрытого НИИ. Сынок у нее, раздолбай великовозрастный, по глупости, как она говорит, попал в передрягу: оказался задержан на бандитской разборке с гранатой Ф-1 в кармане. Гранату, как заверяет меня его мамаша, ему более опытные дружки сунули… Дескать, ты молодой и без судимостей, тебе ничего не будет. И он, великовозрастный дурак, тут же подтвердил, дескать, граната – его… Поскольку разборка была с пальбой и несколькими ранеными с обеих сторон и милиция сработала четко – всех задержала на месте, и все улики – налицо: и гильзы, и оружие, и пресловутая граната и отпечатки на ней, то дело тотчас же и возбудили, и сынку этой моей знакомой светит немалый срок…

Сазонов и Виктор Леонардович переглянулись, не понимая, они-то здесь каким боком: бандиты, перестрелка, оружие – это дело того самого ведомства, в котором хозяин кабинета занимает не самое последнее положение. Мог бы и сам все разрулить, зачем ему Контора?

Словно почувствовав этот немой вопрос, важный чин разъяснил:

– Одноклассница моя, конечно, заерзала, тут же наняла адвоката, которого ей подельники сынка посоветовали, а тот, как мне известно, эту группировку давно обслуживал. Адвокат сделал ей предложение, подкупающее своей новизной, – дать взятку судье и назвал посредника, который сможет все это организовать, естественно, не даром… Вот этот посредник, как мне кажется, вас и должен заинтересовать. Он – из системы исполнения наказаний, майор, служит в московском областном ГУИНе. Но человечишко не простой, а мутный и скользкий, как сазан… Фамилия его Сафронов, а зовут так же, как вас, Михаил Иванович, – усмехнулся важный чин, повернув крупную, тыквообразную голову в сторону Сазонова.