– Ангелина, Вы должны знать… нет больше Натальи Владимировны.

– Как… это?

– В Ваше отсутствие мы решили навестить «Народное слово» и забрать статьи.

– Вы убили её? – Ангелина с ужасом в глазах отшатнулась.

– Она погибла, это был несчастный случай, – он взял её за руки. – Вы ведь сами понимаете, нам нужны эти жертвы, чтобы победить. Невозможно сменить устой в стране и не пролить кровь, Вы ведь и сами пустили кровь графу Поддубскому.

– Это другое. Что теперь будет… что мы скажем Владимиру! Это… это ужасно, Глеб Дмитриевич!

– Признайте, что Вы и сами этого хотели!

– Я не хотела, чтобы это было ТАК! Что вы наделали?!

– Не кричите. Это было месяц назад, Вам уже ни на что не повлиять.

– Как Вы могли! Я не верю, что Вы опустились до такой низости! – слёзы покатились по её щекам.

– Теперь никто не будет нам мешать. Вы сможете беспрепятственно выйти за Владимира, я дойду до «Сиерры-Морены» и избавлюсь от них по одному, все будут счастливы.

– Не смейте такое говорить! Я не хочу этого замужества и смертей, особенно ценой Вашей жизни!

– Какое Вам дело до моей жизни? Осуждаете и не хотите помогать – ступайте к Варваре и затворничайте вместе с ней, мне до Вас дела не будет!

– Я не хочу, чтобы Вы рисковали, поймите это! Давайте уедем, в конце концов.

– Я не понимаю Вас.

– Уедем из проклятого города! Вы и я. Прошу Вас! Бросьте это, оставим Владимира. На эти убийства внимания не обратят, нам нужно только вовремя уехать.

– Зачем нам уезжать? Решительно Вас не понимаю!

– Все те дни у княжны я думала о доме и о Вас, мысли я не допускала о бедном Владимире! Я люблю Вас, простите мне это, но прошу только, давайте уедем! Мы зашли слишком далеко, не этого я хотела. «Памяти Каталонии» давно пора сдаться, народ не хочет бороться вместе с нами!

– Послушайте меня! Прекратите эти слёзы. Ангелина… Геля! – она наконец прекратила свои рыдания и подняла на него заплаканные глаза.

– Мне страшно, я не могу здесь! Вы видели этих вампиров? Они нас убьют, понимаете? Я не хочу умирать, я хочу жить, с Вами!

– Дорогая, что Вы такое говорите? Да Вы бредите! Для любви сейчас не время.

– Отчего же вы тогда меня поцеловали там, в комнате?

– Я… я не знаю, простите мне эту дерзость.

– Нет-нет, прошу Вас, не извиняйтесь, – она произнесла это с нежностью и тревогой. Секунду она смотрела на него. – Вы поразили меня с нашей первой встречи. Я думала, что Владимир приведёт чопорного графа, опасалась, что Вы предадите нас, но Вы не такой. Вы такой… откровенный, настоящий.

– Прекратите.

– Мне кажется, я всю жизнь ждала Вас, понимаете? В момент нашей встречи мне казалось, что сами звёзды сошлись, а когда Вы спасли меня из дома княжны, я поняла, что не могу более сдерживаться.

– Ангелина, – снова укоризненно произнёс Глеб, но не устоял перед её чистым, полным надеждой взглядом.

Он поцеловал её, теперь уже по-настоящему. Руки его осторожно легли на её талию, боясь спугнуть, но сама Ангелина обхватила его за шею, притягивая ближе и еле сдерживая снова подступающие слёзы. Он с трепетом обнял её, плотно прижимая к себе. Поддаваясь страсти, он сделал шаг вперёд, спиной Ангелина коснулась холодной стены. Губами он прижимался к её шее, оставляя горячие поцелуи до того момента, пока в прихожей не хлопнула дверь – Дерябины шумно говорили о прошедшем посвящении и намеревались войти в комнату.