Вожак остановился, грозно зашипел, распахнул крылья и вытянул шею. Он прикрывал бегство остальных, как положено вожаку, и не собирался отступать.

Шофер наконец затормозил. Вожак с достоинством удалился вслед за стаей, которая дисциплинированно ждала его на обочине.

– Вот же тварь безмозглая! – зло рявкнул шофер.

– Точно, безмозглая, – ответил пожилой мужик с ведром помидоров. – Это Зины Востриковой гуси. Зинка без царя в голове, вечно у неё всё нараспашку. А про гусей ты зря, гусь птица умная…

Водитель что-то буркнул в ответ.

От больницы до центра – пять остановок. Выйдя на Комсомольской, я свернула в крохотный сквер, чтобы срезать угол, и попала в царство мамаш с детворой. Малышня деловито роилась на детской площадке, матери болтали между собой, зорко поглядывая на пестрые стайки детей.

Вид чужого беззаботного счастья причинял такую боль, какой я не ожидала.

Активы я начала трусливо – с самых лёгких. И ещё более трусливо оправдывала себя тем, что эти адреса ближе, да и больные не мои – хирурга и невропатолога. Сама я знала, что это не вся правда, и привычно презирала себя за это.

С Антоном Гальпериным я познакомилась год назад, по объявлению в интернете. Десять лет из своих шестнадцати он провел в инвалидной коляске, но не удостаивал это замечать. Он жил полной жизнью: учился, строил планы на будущее и работал. В реконструкторских кругах Антон был известен под ником Вёлунд. Нет, мечей он не ковал, но кольчуги делал отменные. Последним его творением был великолепный хауберк, счастливый обладатель которого прорекламировал своего оружейника так, что после фестиваля клиенты повалили валом. Мне повезло: успела втиснуться перед ними, и сейчас Вёлунд работал на меня – вернее, на Димку. Моей стратегической целью было их познакомить. Любой мальчишка нуждается в мужчине, с которого можно «делать жизнь». А Антон, несмотря на увечье и неполные шестнадцать лет, был настоящим мужчиной. Димка обожал отца – боевого офицера с орденами и нашивками за ранения, гордился и восхищался им. После его смерти замкнулся, нехотя принимал суетливую заботу бабушки и неожиданно потянулся ко мне – наверное, потому, что на мне лежал отсвет Андрея.

Я исподволь пыталась занять его то тем, то другим, пока не нащупала правильный путь, подсунув ему Толкиена. Димка ушел от своего горя в мир битвы за Кольцо Всевластия, и я надеялась, что он вынесет из книги нечто большее, чем квест.

Незадолго до смерти отца Димке исполнилось девять лет. Тогда он был настоящим Томом Сойером – неугомонным фантазером, постоянно играющим во что угодно. Был у него и свой Гек Финн – сосед Лешка. Одноклассник, сын безобидной пьянчужки Насти, он тянулся к Димке, потому, что тот жил в другом мире, где были книги, горячие пирожки и нечто невероятное – отец. И к тому же не деревенский безработный пропойца, а офицер, спецназовец, почти супермен…

Сейчас они оба безотцовщина. Но расстановку ролей в паре это не изменило. Димка по-прежнему остался ведущим – может, потому, что сиротство его не сломило. Да, он несёт Кольцо в Лотлориэн и сражается в великой битве у стен Минас-Тирита, но учится лучше всех в классе, подтягивается пятнадцать раз и делает ощутимые успехи в английском. Они с Антоном наверняка понравятся друг другу…

– Да! – ответил искаженный голос из домофона.

– Антон, это я.

– Ага, Верпетровна, заходите.

Коляска, на которой разъезжал Антон, была самой дорогой вещью в доме. Годами работавшая на массажистов и хиропрактиков мать Антона смирилась с ситуацией несколько лет назад. Но Антон растёт, и скоро понадобится следующая коляска. На неё он и зарабатывал, как проговорился однажды.