«Если, закрыв глаза, вслушаться в звуки, вдохнуть аромат воздуха, – подумал юноша, – кажется, вернулся домой». Тоска сдавила грудь пленника. Его вывели за ограду, и он увидел чуть в стороне от тропинки поляну, на которой занимались военными тренировками амазонки. Сааремат невольно замедлил шаг. Они были полностью обнажены. Их сильные, загорелые тела играли мускулами свирепых диких кошек. Приёмы боя, техника владения мечом были незнакомы сколоту. Немного поодаль учили верховой езде маленьких амазонок. Сааремат не мог не сравнить их со своими мальчишками, и, признаться, они не уступали ни в чём. Тут он заметил Зерин. Обнажённая, с выбившимися из-под шлема волосами, она неслась вместе с двумя подругами верхом, слившись с конём в одно целое. Управляя лошадьми одними ногами, наездницы на скаку стреляли из луков по расставленным мишеням; заходя на новый круг, метали дротики. Они подхватывали с земли оружие, пролезали под брюхом коня, метали ножи и снова стреляли из луков. Разгорячённые скачкой, блестящие от пота, их загорелые тела казались бронзовыми. Сааремат, восхитившись, невольно приостановился, но, получив тычок, вынужден был идти дальше.

Пленника отвели к реке, заставили искупаться и вернули в шатер. Посадив на пол возле лежанки, спутали ноги и притянули к столбу. Сааремат теперь понял, что его привязывали к столбам, врытым прямо в пол по обоим концам ложа. Попытка раскачать столб разочаровала: столб стоял крепко.

Вошла Зерин. Её волосы были мокрые, капельки воды ещё висели на их кончиках, а платье, одетое на мокрое тело, облепило стройную фигуру. Она поставила на колени юноши корзину с едой.

– Ешь, – села чуть в стороне, напротив, на полу.

Пленник, ощутив мгновенно подступивший голод, не стал гордо отказываться от вкусно пахнущей снеди.

Послышался смех, и на пороге появились три девушки, поманившие Зерин. Она, проходя, повернулась к юноше.

– Я надеюсь, – сказала, – ты не будешь делать глупости.

Оба полога были подняты. Сааремат видел кусочек неба и раскидистый куст. Невесёлые мысли подкрадывались к нему. Девушек, сидящих в передней части шатра, он не видел и на разговор не обращал внимания. Из размышлений его вырвало неожиданно долетевшее из-за полога знакомое имя – Фидар. Сколот начал напряжённо вслушиваться, и через какое-то время его потрясло открытие: он понимал язык амазонок!!! Для него тот звучал как изуродованный его родной язык с добавлением и совсем неизвестных, и узнаваемых слов из других языков, часто звучащих на городских рынках у Понта. Но главное то, что он понимал смысл разговора! Юноша, весь превратившись в слух, слушал, как амазонки обсуждают своих пленников.

– Он такой сильный. Кажется, что веревки не удержат его.

– Ты боишься?

– Нет, но признаю честно: если что-то случится, придётся его просто убить.

– А мне и рассказать нечего… – голос принадлежал явно юной девушке. – Стыдно, не смейтесь только, но вам признаюсь, я позорно боюсь. Он – как статуя каменная, как мертвец с открытыми глазами, смотрит на меня неподвижно, а мне от тоски выть хочется. Так и не смогла к нему прикоснуться.

– Изер, ни на миг не думай, что кто-то сможет посмеяться над тобой! – сколот узнал голос Зерин.

– А ты, Зерин, что скажешь?

– Моего пленника, болтливого, как утка, зовут Сааремат. В остальном могу посочувствовать их жёнам, вынужденным терпеть этот ужас.

На пороге появились две амазонки постарше. Сколот не успел рассмотреть их. – Вот где прячутся наши девчонки! – смеясь, сказала одна.

– Их ищут, а они тут сплетничают!

– Кто же нас потерял?

– Жрица наша юная, Ехсар, видеть вас мечтает, не забудьте кувшинчики прихватить. Вот Батта уже запаслась.