В марте 1953 года делиться новостями о состоянии здоровья Сталина было непросто. Хотя находившиеся в Москве западные журналисты, включая единственную группу американских корреспондентов из шести человек, получили сообщение ТАСС относительно Сталина, они тем не менее сталкивались с жестким контролем. Звонить по телефону в свои редакции они могли только из здания Центрального телеграфа, расположенного в самом центре столицы. Не было ни телекса, ни телефонных линий, которыми можно было бы пользоваться без коммутатора, никаких независимых средств связи с внешним миром. Эдди Гилмор из Ассошиэйтед Пресс вспоминал о суматохе тех дней и ночей, проведенных им в центре столицы. В своих мемуарах «Я и моя русская жена» он писал:
Место, где нам предстояло работать, представляло собой помещение примерно в двадцать пять футов длиной и двенадцать футов шириной. В нем имелись три телефонные кабинки для международных звонков, несколько простых деревянных столов, а также телефон-автомат для звонков по городу, прикрученный к северной стене… Здесь находились все западные корреспонденты, и все они пытались выжать хоть что-нибудь из всей этой истории с болезнью Сталина. Нам раздали официальное сообщение ТАСС, от которого следовало отталкиваться, а цензор долго раздумывал перед тем, как утвердить наши заметки, которые мы передавали ему по одному абзацу. Была связь с Лондоном, и как только мы получали очередной абзац от цензора, мы звонили туда… Нельзя сказать, что мы работали недостаточно быстро, так как мы сидели там с нашими телеграммами, которые были уже написаны и переданы цензору. Проблема заключалась в том, что он тоже сидел там – сидел над нашими телеграммами. Когда Московское радио передало первое сообщение, тогда наши заметки стали пропускать{40}.
Благодаря разнице в часовых поясах The New York Times смогла оповестить своих читателей о болезни Сталина позже в тот же день. Заголовок, растянувшийся почти во всю ширину первой полосы, гласил: «Сталин в тяжелом состоянии после удара: частично парализован и без сознания: Москва выражает озабоченность его здоровьем»{41}. Гаррисон Солсбери добавил несколько подробностей о том, что он наблюдал на улицах столицы:
Никто не знает, когда выйдет следующий бюллетень. Радиоприемники постоянно включены. У киосков длинные очереди – некоторые по сто человек или даже больше – в ожидании газет. Многие верующие отправились в храмы молиться за Сталина. Патриарх обратился ко всем с призывом молиться о здоровье Сталина и собирается лично провести торжественную службу в Елоховском соборе. Сегодня в семь часов вечера главный раввин проведет специальные обряды в Хоральной синагоге.