Тут же подоспел Варн и протянул вождю светоч. Шаман что-то нежно шепнул на ухо дочери и, получив вдогонку порцию щекотки, чадо, звонко смеясь, помчалось к матери, а вождь взял факел и поднял кулак. В Шатре Пламени воцарилась тишина. Все замерли в ожидании речей вожака.

– Четыре Великих Огня обогнули небо с тех пор, как наши охотники отправились на поиски добычи! – возгласил Рошан. – Варн обещал нам, что благодаря этому шатру наши следопыты и ловчие увидят свет Тотема Пламени! И сейчас мы запалим творение Варна, чтобы отряды могли узреть дорогу домой – к Великому Вулкану!

– У-у-у, Ва-а-арн! – раздался одобрительный гул соплеменников. – Поджигай!

– Да пребудет в их сердцах зарево Великого Огня! И не погаснут их сердца с его уходом ни во времена Большой Охоты сегодня, ни с рассветами грядущих Великих Огней! – подойдя к Кострищу, прорычал шаман. – Да защитят их тела и души духи Заврини. Да придаст им силу пламя Пангеи!

– Защитят тела их и души духи Заврини, да придаст им силу пламя Пангеи! – подхватили остальные.

Рошан поднёс факел к тотему, и Кострище запылало белым яром!

***

Шатёр Пламени был самым большим сооружением в поселении. Деревянную конструкцию из опорных стоек и балок люди дважды обтянули плотной кожей рептилий, а изнутри кожаное полотно и древесину тщательно измазали известняком, который не давал случайным искрам и языкам огня пропалить обшивку и загореться постройке. Снаружи шатёр, как и обычные хижины, украсили костями, символами и прочими рисунками бытия. Округлённые формы стен строения придавали крыше своеобразный вид. Ближе к центру шатра она была значительно вытянута вверх и похожа на бездонный колчан. Гигантский бездонный колчан! Эту часть сооружения Варн заставлял соплеменников перетягивать по новой несколько раз, пока они не добились надобной упругости и устойчивости: резкие порывы ветра не должны были колыхать важную деталь строения. Вытянутая крыша служила одновременно дымоотводом и источником света Тотема Пламени – Кострища. Вход в шатёр являлся в одночасье и поддувалом.

Само Кострище возвели внутри, прямо под дымоотводом, из больших поленьев, веток и кусков застывшей смолы лиановых деревьев. Тотем Пламени достигал в высоту чуть ли не взрослого Толстошкура! Возведённый идол полили густым жиром рептилий, запасов которого у племени было вдоволь. По расчётам Варна, сначала должен был воспламениться жир. Затем – прогореть древесина и растопиться смола. Так и случилось. Когда жар достиг предела, в Шатре Пламени находиться стало невыносимо: белые частички раскалённой смолы поднимались в воздух и постепенно заполняли пространство сооружения; попадая на кожу, они неприятно обжигали и оставляли следы сажи.

– Давайте быстрее, юнцы, – подгонял Варн. – А то вместо вас на охоту пойдут обугленные кости!

Подростки, галдя и хихикая, поторопились к выходу. Как только все покинули постройку, Варн плотно затянул вход лиановыми бечёвками. Осталось дождаться, когда смола полностью прогорит, и выпустить раскалённые крупицы в дымоотвод.

На поляне перед Шатром Пламени уже разожгли костёр. Вокруг него усаживались дозорные, женщины, старцы, которых созвал Хорд, и молодняк – непоседливые потомки то и дело дурачились: перескакивали с одних подстилов на другие, толкались и тискали друг друга.

Когда все расселись, один из юнцов – Ронин, сын шамана Валла, вожака одного из отрядов Большой Охоты – указал рукой на небо и обратился к вождю:

– Вождь, ловчий Хорд не знает, почему пестрили звёзды и что это за округлое свечение в небе! Его же не было прежде?!

Все подняли головы и ахнули от удивления, а среди старцев завязалось шушуканье. Рошан обратил внимание на суету стариков и незамедлительно ответил: