Моррис в ряде вопросов разошелся с Рёскином. Так, Моррис считал, что весьма скоро деньги будут отменены: люди будут обмениваться полезными товарами, помогать друг другу лучше устроить жизнь. Иначе говоря, зачем экономику обеспечивать деньгами, когда ее можно обеспечить более полезными товарами или теми любезными услугами, которые не измеришь никакими деньгами. Эту позицию Морриса поддержали христианские интеллектуалы того времени, опечаленные оскудением братской любви: священник и сказочник Джордж Макдональд, литературный отец Льюиса и Толкина, и диакон, математик и сказочник Льюис Кэрролл. Но в отличие от них Рёскин никогда не считал, что деньги исчезнут из оборота, напротив, в них он видел возможность помощи самым слабым членам общества: монета удобнее, чем еда или одежда, как милостыня нищим. Одежда может не подойти, еда может испортиться, если ее не сразу раздали ремесленникам в цеху, а монета позволит приобрести инструменты и войти в цех. Монета не научит ценить вещи, которые неоценимы и искусны, но научит ценить инструменты.

Художественно-ремесленное движение не смогло бы распространиться на другие страны (уже в 1872 г. оно пришло в США, где возникла своя Гильдия святого Георга, позднее движение в США стало называться «Объединенные ремесла»), включая Россию, если бы оно не было частью идейной работы, у начала которой стоял Томас Карлейль, вдохновивший Рёскина в том числе на написание этой книги. Рёскин и Моррис потом отпустили такую же густую бороду, как у Карлейля, – подражание внешности, дендизм, обычное явление для всего ΧΙΧ в. и даже начала ХХ в. – усы Горького как усы Ницше. О внешней индивидуальности мы вспомнили не случайно – Карлейль, через ряд опосредований воодушевивший и чеховского героя на максиму «в человеке все должно быть прекрасно» («небо в алмазах» – тоже чистый Карлейль), считал, что в человеке все прекрасно, когда индивидуально. Он проповедовал героизм для каждого: если каждый может сделать что-то полезное для людей, значит, каждый – малый Прометей. Но чтобы мы не обесценили усилия множества людей, малые герои должны подражать большим героям, пестовать своеобразный характер и находить не только свой путь и свое поле деятельности, но и драгоценное сокровище собственной души. Но горе тем, кто примет за истинный героизм ложный, произвол воинственной тирании, которая, по Карлейлю, всегда держится на безделье. В России было много пропагандистов Карлейля, начиная с литературного критика-англомана А.В. Дружинина, ценившего в Карлейле сдержанность суждений об искусстве и при этом веру в красоту как универсальное начало равновесия.

Итак, книга Рёскина, созданная по мотивам разговоров с Карлейлем, сначала печатается с продолжением в 1860 г. в только что основанном лондонском иллюстрированном журнале «Корнхилл» – типичном тонком журнале с гравюрами и карикатурами, сразу завоевавшем множество читателей, а в 1862 г. выходит отдельной книгой. Первым главным редактором «Корнхилла» был великий писатель Уильям Теккерей, что было обычно: Чарльз Диккенс был известен современникам прежде всего как редактор нескольких массовых журналов. «Корнхилл» решил вырвать пальму коммерческого успеха у журналов Диккенса и расширил количество иллюстраций: всё, что выходило, сопровождалось веселыми картинками, даже трактаты и серьезные очерки. Рёскину такое всеобщее иллюстрирвание вполне нравилось: дело не в том, что картинки делали идеи наглядными, а что они сразу показывали, как легко идеи входят в современную социальную жизнь. Но публикация книги Рёскина в журнале произвела такой скандал, что Теккерей был вынужден уйти с поста главного редактора.