Последнее знамение Наталия Московских

Сонный лес, Карринг

Восемнадцатый день Сойнира, год 1490 с.д.п.

Посреди комнаты в лесной хижине горело множество свечей, в центре помещения стоял высокий стол, на котором лежало тело, охваченное зеленым потусторонним свечением. Колдун перемещался вокруг стола, припадая на правую ногу, протягивая зеленое сияние дальше в неведомую тьму. Ему нужно было постараться: душа пребывала в забвении уже достаточно долго. Требовалось много сил, чтобы вытянуть ее обратно.

Тело лежало неподвижно, по голому торсу тянулся длинный аккуратный шов. Колдуну пришлось проделать много работы, чтобы привести это тело в порядок. По счастью, после недавнего происшествия в деревне он сохранил множество рабочих органов своих безвозвратно утерянных кукол. Они очень пригодились в работе с этим телом: долгое путешествие, – пусть оно и было удивительно щадящим за счет бережного отношения женщины, переправлявшей мертвеца, – оказало свое влияние на состояние органов.

Но это было не такой уж и сложной задачей. Колдун решал ее уже столько раз, что отточил свое мастерство до совершенства. Кропотливый труд, щепотка магии – и вот тело лежит на столе, готовое к своему воскрешению. Почти как новое. Хотя вряд ли старания будут оценены по достоинству: только что воскрешенные куклы бывают неблагодарны и пугливы.

Пламя свечей начало мерцать, в то время как зеленое свечение разгорелось ярче.

Уже почти.

Некромант подошел к столу и положил на него руки в нетерпеливом ожидании. Совсем скоро послышится привычный звук.

Тело на столе задрожало. Некромант не знал, готов ли воскрешенный услышать его, или его душа пока еще не вспомнила свое «я». Дрожь тем временем все усиливалась, и вдруг рука взметнулась вверх, колдун едва успел отпрянуть. Пальцы куклы царапающими движениями заскребли по горлу, глаза распахнулись, послышался громкий вздох, похожий на последний глоток воздуха утопающего.

– Тихо-тихо, не брыкайся. Скоро станет легче, – сочувственно произнес колдун.

– Ланкарт! – донеслось до него от самого входа в хижину. – Уже началось? Можно мне подойти?

– Стой там, Мелита! Смотри издали, – некромант небрежно махнул рукой в сторону супруги. Она всегда приходила на ритуал, словно все эти сотни лет пыталась вновь пережить процедуру собственного воскрешения. Только что проснувшиеся куклы некроманта казались ей слишком живыми, и она всегда испытывала к ним интерес.

Воскрешенный издал нечто среднее между вздохом и стоном. Темные глаза растерянно бегали по комнате в поисках чего-то, за что можно было зацепиться. Ланкарт знал, что сейчас проживает его новая кукла: ужас, смятение, непонимание, шок. А еще боль – ее было видно по муке в глазах. И это в данном случае было особенно интересно. Стало быть, теперь природа не бережет это существо от боли.

– Потерпи немного, сейчас все кончится, – мягко сказал Ланкарт. – Возвращение всегда болезненное. Похоже, даже для тебя.

Рука перестала царапать горло и опустилась на живот. Нащупав шов, воскрешенный дернулся, но Ланкарт удержал его на столе.

– Не так быстро. Сначала тебе нужно вспомнить, как дышать самому. Давай-ка, не торопись.

Воскрешенный вздохнул. Снова вышло громко и рвано. Ланкарт не спешил снимать свою магию, потому что не был уверен, что его новая кукла готова существовать самостоятельно.

– Медленнее, – хитро разглядывая воскрешенного, подсказал колдун.

На этот раз вдох и впрямь прозвучал спокойнее. Выдох вырвался из груди без свиста.

Быстро учится.

– Молодец, – с искренним удовлетворением сказал Ланкарт, чувствуя, как взгляд жены с порога дома прожигает его лысый затылок.

Воскрешенный закашлялся, поморщился и, пошевелившись на столе, вдруг улыбнулся саркастической злой улыбкой.

– Не помню, когда в последний раз слышал похвалу свысока, – прохрипел он, сглатывая пересохшим горлом. – Не думал, что после смерти снова угожу в руки гувернеров.

Это было нечто новенькое. Не каждый воскрешенный осознавал свою смерть, не каждый ее помнил. Такое случалось крайне редко, особенно если душа так долго пребывала в забвении. Ланкарт порадовался своему новому приобретению: его уверяли, что привезли ему интереснейший экземпляр. Он помнил, как женщина, доставившая тело, скривилась при этом описании. Она хотела вернуть его любой ценой, даже если он никогда не выйдет из этой деревни без воли на то некроманта.

– Ха! – Ланкарт не сдержал смешок. – Не каждый встречает свое воскрешение такими словами. Обычно все начинается с «где я?» и «кто ты такой?», но ты умеешь удивлять. А еще ты, похоже, помнишь, что умер.

– Незабываемые впечатления.

Аркал приподнялся на локтях и критически осмотрелся. Он хорохорился и пытался не выдавать растерянности, которую чувствовал. Это порадовало Ланкарта. Он любил играть в игры, особенно когда куклы сами пытались диктовать ему правила. Ему нравилась необычность этого пробуждения.

Ланкарт убрал зеленое свечение: больше не требовалось связывать свою куклу магией теневой стороны. Теперь связь скреплена между душами.

Мелита, все это время стоявшая в дверях, осторожно приблизилась и стала за спиной мужа. Он не поворачивался к ней, но догадывался, какой интерес сейчас блестит в ее глазах.

– Добро пожаловать обратно, – тихим голоском произнесла она. – Ты помнишь, кто ты? Помнишь свое имя?

Воскрешенный аркал смерил ее почти презрительным взглядом, и Ланкарту это понравилось. Он не хотел, чтобы Мелита портила игру, хотя и выгнать ее у него не поднималась рука.

– Я никогда не страдал забывчивостью, – отозвался аркал.

Мелита промолчала, но Ланкарт представил себе, как она обиженно надула губки. Ей всегда хотелось, чтобы едва воскрешенные куклы испытывали к ней нежность и желали получить от нее объяснения. С этой куклой все было иначе, и это разочаровывало Мелиту.

– Значит, даже не спросишь, кто я такой? – подтолкнул Ланкарт, немного сжалившись над выжидающей супругой.

– Терпеть не могу задавать заезженные вопросы, – хмыкнул аркал, сев на столе и свесив ноги. Его взгляд опустился на шов, пересекающий туловище, и он осторожно дотронулся до него, слегка поморщившись: швы пока тянуло болью с непривычки. Затем он исследовал еще один шов – на правом боку. След от раны, доставшейся ему далеко за Большим морем, в прошлой жизни. – Вот оно, значит, как…

Ланкарт едва удержался от того, чтобы захлопать в ладоши. Слишком уверенный в себе воскрешенный был для него настоящим подарком. Как и другие, он был в ужасе, однако старался держать лицо. Это была чудесная игра. Похоже, пройдет много времени, прежде чем аркал присмиреет.

Ланкарт не стал сдерживать широкую улыбку, попросившуюся на лицо.

– Не переживай насчет швов. Их скоро можно будет срезать, и ты не развалишься на части. Работа качественная. – Он пожал плечами. – Но рубец, увы, никуда не денется. Уж прости, что пришлось попортить красоту. Видишь ли, когда ты ко мне попал, часть твоих органов уже не подлежала восстановлению. Пришлось заменить их и немного поколдовать.

– Может, не будешь запугивать его подробностями? – шепнула Мелита.

Аркал перевел на нее взгляд и улыбнулся лишь уголком рта.

– Отчего же запугивать? – с вызовом спросил он. – Я, да будет вам известно, весьма любопытен до любых грязных подробностей. Так что можешь себе не отказывать… О, но где же мои манеры? – Улыбка стала шире, и он картинно склонил голову в приветственном кивке. – Позвольте представиться: Бэстифар шим Мала, царь Независимого Царства Малагория.

– Я Мелита. А это Ланкарт.

В голосе супруги послышалась улыбка, хотя Ланкарту не понравилось, что она переводит игру в обычное русло. Он смолчал, дожидаясь нового хода от Бэстифара.

– Сказал бы, что рад знакомству, да обстоятельства не позволяют. – Аркал перевел взгляд на Ланкарта. – Так что там с рубцами и органами?

– О, не переживай: все будет функционировать отлично. Я не первый год провожу такие операции с телами своих подопечных. Даже не первое столетие. Ты был в надежных руках.

Бэстифар криво усмехнулся, стараясь не выдать нервозность.

– Я, наверное, должен тебя за это поблагодарить? – Он качнул головой. – Прости, в дворцовом этикете упустили правила бесед с некромантами.

Ланкарт приподнял брови. Он не был удивлен, что Бэстифар догадался, с кем говорит, дело было в подаче. Впрочем, аркал истолковал его выражение лица по-своему:

– И не надо так смотреть. После таких намеков надо быть тупицей, чтобы не догадаться, а я никогда не слыл глупцом.

– Я и не удивлен, что ты догадался. Ты, похоже, очень необычен: помнишь свою смерть, быстро обучаешься контролю над телом, столько времени пробыв в забвении. Ничего страшного, если пока ты не испытываешь желания меня благодарить. Поверь, на это у тебя будет еще много времени.

Бэстифар смерил Ланкарта внушительным взглядом.

– Я в этом сомневаюсь. Видишь ли, я не планирую жить с тобой долго и счастливо, так что давай сойдемся вот на чем: ты скажешь, что тебе нужно взамен на мое чудесное воскрешение, а я подумаю, как побыстрее вернуть тебе долг.

– Куда-то спешишь? – прищурился Ланкарт.

– Так уж вышло, что у меня накопилось много неотложных дел, а я, похоже, залежался. Последнее, что я помню, это как Бенедикт Колер с приспешниками попытался захватить мой город и мою страну. Надо бы вернуться и напомнить им правила приличия, пока они не разобрали по кирпичикам все, что я выстроил.