Через полгода такой никчемной жизни отец Кузьмы привел в дом невысокого мужчину, Муравьева Виктора. Легенды об этом человеке в их городе ходили давно. Рассказывали даже такое, во что и нельзя было поверить. Например, как Виктор двух медведей без выстрела убил. Медведи на него вышли в лесу. Остановились, рассматривали маленького человечка, обнюхивая воздух. Потом оба двинулись к нему. А Витька, замерев с испугу, как истукан, выронил из рук ружье, его приклад, падая, сломал сухую ветку, что под ногами лежала. Та громко хрустнула. А медведи, от неожиданности испугавшись этого звука, развернулись да кинулись назад. Да недолго бежали они от Виктора, от разрыва сердца шагов через пятьдесят оба померли.

А удостоверился в этом сам Виктор, пройдя по их «мокрым» следам. Его дружки-охотники, увидев это, глазам своим не поверили. Шкуру каждого умершего медведя через увеличительное стекло осмотрели и дырочки от пули или от дробины так и не нашли.

Или еще вот такая история с Виктором как-то приключилась. Он, как-то летом потерялся в лесу, был без ружья, а только с одним ножом (за грибами ходил), три недели прожил в тайге, не голодая. Добывал глухаря, рябчика, зайца, с помощью охотничьих хитростей, ставя капканы или подкрадываясь к дичи.

И когда он нашелся на одной из делян лесорубов, те люди рассказывали, что поначалу приняли его за Маугли. Одежда у Виктора была из заячьих шкур, шапка из глухариных крыльев.

Вот тогда Муравьев, по сговору с отцом, забрал с собой сопротивляющегося всеми силами Кузьму в лес. Знакомые лесорубы завезли их в избу, которая находилась далеко за Верблюжкой, что расположилась в стороне Сосьвинского зимника. Лесорубы отвезли их туда, до ручья. Как преодолели оставшиеся два километра через болото и ручей, Кузьма не помнит. Но то, что через несколько месяцев он на ноги встал, а к весне здоровье восстановил, помнит. Это и дало ему возможность добиться своей мечты, поступить на юридический факультет.

Вот и пришла теперь очередь узнать о лечении Витьки Муравьева самому Михаилу.

«Дай бог удачи!» – перекрестился Михаил и стал на ощупь разворачивать леску на удилище.

Что удивило, кроме крючка, на леске ничего больше не было: ни грузила, ни поплавка. Значит, поклевку рыбы, если она, конечно, будет, он должен ощутить руками.

Нацепив на крючок длинного червя, Михаил опустил его в воду Эсски и замер.

Прохладный воздух, остудив горячее тело Михаила после сна в избе, нашел уязвимое местечко в его теле и потянул правую ногу в ступне. Холодок от нее тонкой змейкой пополз выше, сначала под коленку, потом добрался и до поясницы и начал стягивать все сильнее и сильнее своими обручами мышцы на бедрах, на ягодицах.

Понимая, чем это может закончиться, Михаил со стоном поднялся на ноги и, упершись о толстый ствол сосны-великана, стал разминать тело руками. Сначала икры правой ноги, потом мышцы бедер и, добравшись до спины, попробовал потихонечку потянуться. Удалось. Но лучше от этого не стало, нога продолжала «тянуть» спину, потихонечку скручивая его тело, и, чтобы не довести до худшего, Михаил понял, что нужно прекращать эту глупую затею с рыбной ловлей.

Присев на одно колено, ухватившись за конец удилища, приподнял его, отошел подальше от кроны дерева, чтобы не запутать леску в его ветвях. Но, спасаясь от одной опасности, не заметил другой: внизу, у самой воды, растет кустарник. Крючок зацепился за него. Вот беда.

«Может, утром лучше прийти сюда, когда светло будет, тогда я и размотаю леску, – подумал Михаил. – А то сейчас ее можно порвать в два счета».

Положив удочку на землю, Михаил поднялся во весь рост, и осмотрел берег вокруг себя. Заметив толстую ветку, подтащил ее к удилищу, чтобы придавить его, но удочка исчезла. Бросив ветку, Михаил стал осматриваться. Что-то сильно плеснулось в воде справа от него, и, взглянув в то место, Степнов с силой хлопнул рукой по колену. Видно, он не распознал, что на другом конце удочки рыбина поймалась, а не ветка, как он подумал.