– Вы им воспользовались?
Она снова вздохнула:
– Я думала отдать его своему деверю, но все забываю. Наверно, он так и лежит где-нибудь в гардеробе… Забавная вещь – будущее, не правда ли? Мы все строим какие-то планы: маленькие, большие, но на деле не всегда все выходит так, как мы ожидаем.
– Нет, – задумчиво ответил Броуди. В самом деле. Еще десять лет назад, спроси вы его, какой он видит свою жизнь, он бы ответил, что будет по-прежнему счастливо женат на Катри.
– Я представляла свою жизнь – свою и Спенсера, если быть точнее, – как гигантский календарь, простирающийся в будущее на целые десятилетия. Наметила в нем множество грядущих событий. Такие, знаете… Через три года у нас точно будет ребенок. Через пять, возможно, – второй. Лет через десять я буду стонать, как успеть развести их по секциям, а еще через десять лет буду праздновать первый выпускной из университета.
Я заполняла страницы своего воображаемого календаря, даже не осознавая этого, потому что то были лишь клочки с набросками моих надежд и желаний. Представляла, как мы будем вместе стариться, у нас появятся внуки, волосы поседеют, мы будем ворчать, что не помним, где оставили свои очки, хотя они будут у нас на голове… – она умолкла, издав звук, похожий не то на всхлип, не то на усмешку. – Я думала, что буду той самой бабулей в вязаных кардиганах и тапочках, от которой вечно пахнет мятными леденцами.
Броуди улыбнулся, представив описанную ей картинку.
– А теперь я могу вообще никогда не стать бабушкой. Или даже мамой.
От этих ее слов внутри у него что-то больно кольнуло.
– И проснувшись однажды, я вдруг обнаружила, что все странички в моем календаре пропали. Просто разлетелись.
Он кивнул собственным мыслям:
– А потом ты перестаешь понимать, что делать, за что браться.
Во всяком случае, поналалу у него были именно такие ощущения. Теперь в голове уже прояснилось, стало ясно, куда можно двигаться дальше. Однако это не значило, что он способен тронуться с места.
– Точно. И вот теперь я всякий раз просыпаюсь, а все, что у меня есть, это одни пустые страницы. Кажется, будто кругом непроглядный туман, который расстилается до самого конца моих дней.