Хотя, наверное, все в действительности наоборот: именно природная предрасположенность определяет для каждого собственный выбор литературного жанра…

Тем временем руководитель семинара со своей ученицей уже вернулись в дальний угол галереи. Туда, где шумели о чем-то своем литературные гении самого разного пола и возраста, про которых написал когда-то один умный театральный режиссер:

Среди собравшихся там Виноградов заметил бородатого и носатого юношу лет сорока, который, согласно афише, висевшей у входа, представлял сегодня свой первый стихотворный сборник. Сборник напечатали здесь же, в издательстве «АРФЕЙ», за счет средств автора.

Виновник торжества выглядел сильно простуженным, постоянно поправлял очки и шмыгал носом. Впечатление это усиливалось еще и тем, что его шея была артистично обмотана клетчатым шарфом. Владимир Александрович собрался уже сменить точку обзора и пройтись по другим помещениям галереи, но как раз в этот момент автор нового слова в российской поэзии поднялся с места:

Декламировал он достаточно громко и выразительно, чтобы привлечь внимание собравшихся. А когда закончил, весь зал, к удивлению Виноградова, разразился отчаянными аплодисментами, будто в «Бродячей собаке» приветствовали Северянина или Блока. Причем особо неистовствовали именно те поэты и поэтессы, которых Владимир Александрович знал и которых он никогда бы не заподозрил в отсутствии вкуса… Кто-то из них, кажется, прокричал даже «браво!», и сразу несколько не очень трезвых голосов настойчиво потребовали от автора читать еще.

Но тот и сам не думал прерываться:

– Спасибо, господа! Послушайте…

Стихотворение было довольно короткое, но выразительное. И опять все захлопали и заголосили – только на этот раз Владимиру Александровичу вдруг показалось, что люди, собравшиеся в галерее «АРФЕЙ», просто-напросто издеваются над бедолагой, который вдруг осмелился посчитать себя таким же, как они.

Или именно так себя вести в благодарность за выпивку предписывали местные правила?

Сам Виноградов был воспитан родителями на Вознесенском, Рождественском и Евтушенко начала шестидесятых. Много раз перечитывал лирику Маяковского, мудрые сказки великого Феликса Кривина и потрясающие по силе переводные стихи Бертольда Брехта. В ранней молодости открыл для себя Булата Окуджаву, Владимира Высоцкого, целое поколение русских бардов… Поэтому он решил не дожидаться окончания торжества. Оставил пластиковый стаканчик на подоконнике, вышел из галереи и направился к ближайшей станции метро.

И почти сразу же от противоположной стороны Литейного проспекта вывернула припаркованная там темно-вишневая «шкода» с двумя молодыми мужчинами, один из которых о чем-то разговаривал по мобильному телефону. Стараясь не выделяться из потока вечернего транспорта, автомашина прибавила скорость, а затем двинулась в том же направлении, что и Владимир Александрович…