Холодок страха пробежался по позвоночнику. Сердце забилось быстрее.

Я вспомнил, с какой ненавистью наши отцы смотрели друг на друга при случайной встрече в больнице. Казалось, они вот-вот бросятся в драку. Напряжение между ними ощущалось физически, искрилось в воздухе, готовое вспыхнуть пламенем.

После нескольких дней долгих уговоров отец лишь процедил сквозь зубы: «Андре опасный человек». Мне было приказано держаться от него и его дочери подальше. Я не собирался подчиняться. Но что, если Джил сказали то же самое? Неужели наш поцелуй был прощальным?

– Черт! – сорвалось с губ. Осознав ошибку, я моментально прикусил язык и поднял глаза.

В столовой воцарилась тишина. Все, кроме Жаклин, смотрели на меня с удивлением и нескрываемым осуждением. Жена Кайла едва заметно улыбалась, разглядывая суп в своей тарелке. Она явно находила ситуацию забавной.

Поймав грозный взгляд отца, я тихо извинился и опустил глаза.

Застучали ложки. Все вновь принялись за ужин, делая вид, будто ничего не произошло. У них это отлично получалось – притворяться, что все в порядке. Словно они не сломали меня. Словно не отняли самое дорогое.

Переливая суп из ложки обратно в тарелку, я отчаянно пытался вспомнить, когда ел в последний раз. От обеда в самолете я отказался, как и от сэндвича в аэропорту. Казалось, моему организму больше не нужна была пища. Я давно перестал чувствовать голод, лишь сосущую пустоту внутри.

– Сереж, что скажешь? – голос отца прорвался сквозь туман мыслей, эхом отразившись в голове. Я несколько раз моргнул, уставившись на него.

– Прости, а какой был вопрос? – нерешительно переспросил я.

– Ты где летаешь?

От резкого тона в голоса отца внутри что-то щелкнуло, будто кто-то прокрутил колесико зажигалки, безуспешно пытаясь добыть огонь. Искорки раздражения пронеслись по нервным окончаниям.

– Я здесь. С вами, – прошипел я сквозь зубы.

– Что-то незаметно. Ты опять думаешь об этой девушке?

Последнее слово отец произнес с такой брезгливостью, будто Джил была грязью на его ботинках. Я снова почувствовал щелчок внутри и сжал зубы так сильно, что челюсть разразилась болью.

– Нет, – ответил я как можно спокойнее.

– И правильно! С таким отцом из нее ничего хорошего не выйдет. Будет удачей, если она не угодит в тюрьму.

Щелчок. Искра. Пламя.

– Замолчи! – взревел я.

– Что? – вызывающе переспросил он, прожигая меня взглядом.

Я заметил, как Кайл вздрогнул от неожиданности, а Жаклин вновь ухмыльнулась. Мама, обреченно закрыв глаза, откинулась на спинку стула.

Но мне было плевать на них всех. Я разъяренно смотрел на отца, желая, чтобы он растворился под моим взглядом.

Органы плавились под внутренним пожаром. Я физически ощущал, как горю от гнева. Этот разбушевавшийся огонь было уже не остановить.

– Я сказал, замолчи! Не смей так говорить о девушке, которую я люблю! Мне наплевать, что ты об этом думаешь! Мои чувства никуда не денутся, и тебе придется с этим смириться!

Я вскочил из-за стола, с грохотом отодвинув деревянный стул. Не отрывая взгляда от отца, я вышел из столовой и направился к входной двери.

– Я его догоню, – услышал я голос Кайла за спиной.

– Сядь! Пусть проветрится, – со злостью приказал отец.

Распахнув дверь, я вышел наружу и широкими шагами направился прочь от дома.

На улице давно стемнело. Я не знал куда иду и как буду возвращаться, но мне было все равно. Единственное, чего я хотел – оказаться как можно дальше от отца и его отвратительных высказываний.

Смотря под ноги, я почти бежал, не разбирая дороги. Серый асфальт мелькал перед глазами, сливаясь в единую размытую полосу, и постепенно у меня начала кружиться голова. Я подумал остановиться, но ярость, бушующая внутри, не позволила этого сделать.