– Ясно, – процедил он. – Раз ты всё узнала, что же. Да, у меня другая, Рита.

Я качнула головой. Смотрела на мужа и не узнавала.

Только что он улыбался, держа цветы, и был тем самым Русланом, за которого я когда-то вышла замуж. И вдруг такие перемены. Взгляд его был ледяным, наполненным какой-то совершенно не свойственной ему ожесточённостью.

Мы всегда понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. А теперь передо мной стоял совсем чужой мужчина. Вмиг между нами выросла ледяная стена. Нет, не выросла – он выстроил её, оставив меня по ту сторону. Отсёк, как нечто ненужное, бесполезное.

– Я устал и больше не хочу.

– Чего ты не хочешь?

Весь вечер нывшая нога вдруг начала болеть сильнее, и я, придерживаясь за стену, опустилась на пуфик. Всё это походило на плохой сон. Так и казалось, что я вот-вот очнусь, и жизнь будет такой, как и всегда. Не самой простой, но моей. И Руслан будет моим.

Он молчал, глядя на меня. Я проследила за его взглядом. Понятно. Всё прозрачно и предельно просто, проще некуда. И, хуже всего, я не могу ничего изменить.

– Жить с женой-инвалидом не хочешь? – Слезы вдруг высохли. Будто внутри меня стало пусто.

Он ничего не ответил, взял букет и положил мне на колени. Присел передо мной и заглянул в глаза.

– Прости. Лана не должна была присылать тебе эти фотографии. Я хотел сам тебе всё рассказать. Ты для меня очень близкий человек, я тебя люблю, но… уже иначе.

– Иначе – это как? Как, Руслан? Я же твоя жена! У нас маленькая дочь, я люблю тебя, а ты… как ты меня любишь?!

– Как близкого родственника, – не задумываясь, ответил он. – Как сестру. Мы с тобой так долго вместе, что я просто перестал воспринимать тебя как женщину. И дело не в твоей хромоте, дело во мне. Прости.

Он встал и, больше ни слова не говоря, ушёл в комнату. Я так и сидела, прислонившись спиной к стене. Жестокие слова словно пригвоздили меня к месту, лишая возможности шевелиться.

Я смотрела в потрескавшийся от времен и местами пожелтевший потолок нашей съемной коммуналки, слушая, как в нашей спальне хлопают створки шкафа, и думая о том, что это может разбудить дочь. Ещё я думала о стоявшей в холодильнике лазанье, которую приготовила специально для Руслана, надеясь, что он всё-таки успеет приехать ко дню рождения Милы. Думала о вещах мужа, которые ещё не постирала, и он не сможет их сегодня забрать. А там любимый свитер.

Мозг отрицал происходящее. Это не со мной. Это не с нами.

***

Не знаю, сколько времени прошло, но, когда Руслан снова появился в коридоре, он уже был с большой сумкой, полностью набитой вещами. Пройдя мимо меня к двери, он поставил сумку на тумбу и принялся одеваться. Пальто, шарф… Я едва не сказала ему, чтобы он не забыл перчатки.

– Остальные вещи на неделе заберу.

Я не ответила. Он всё-таки соизволил посмотреть на меня.

– Всё хорошо?

– Забота… – Я не удержалась от горькой усмешки и всё-таки отлипла от стены. Но встать не решилась. Боялась, что не выдержу и брошусь к его ногам, умоляя не уходить, не оставлять нас, не рушить семью и нашу жизнь.

Но суровая правда была таковой, что рушил он только мою жизнь. Мою и наших детей.

– Хватит, Ритка, – в голосе его просквозило раздражение. – Мы взрослые люди. Давай разойдёмся спокойно, без ненависти и всех этих речей.

– Господи, Руслан, ну какие речи? Я разве тебя держу? Не держу. Уходишь – уходи. – Я выпрямила спину и сжала коленку, разболевшуюся до такой степени, что боль отдавалась в икру. – Только, сделай милость, не возвращайся.

– Не вернусь. – Руслан закинул сумку на плечо. – Желаю тебе счастья, Рит. Жизнь продолжается.

Он отпер замок и вышел за дверь.