Плюхаюсь на стул и устало вздыхаю. Зная маму, я, конечно, предполагала, что такие разговоры будут, но даже не думала, что настолько быстро. Даже не спросила ведь, как дела, как внуки, как они полет перенесли – сразу о деньгах.

- Не собираюсь я Мироном пользоваться. Он и так мне помог в трудную минуту, когда ты, между прочим, на аборте настаивала, хотя в курсе была, что я родить, возможно, больше не смогу! – завожусь я.

- Ой! Такая я вот плохая, да, что за тебя переживала, как ты детей одна поднимать будешь! – возмущается она, а потом вдруг осекается и с подозрением тянет: - Погоди, ты что, по бывшему муженьку что ли страдаешь еще?

Я смотрю на маму обескураженно.

- Да с чего ты вообще такой вывод сделала? С того, что я отказываюсь человеком ради выгоды пользоваться?! – всплескиваю я руками.

- Ну а че ты вдруг прикатила? Жила там в особняке рядом с апельсиновыми рощами и притащилась в такую даль на нашу грязюку смотреть и серые панельки? Что, по нищете соскучилась? Или по зарплате своей в библиотеке нищенской?

- Соскучилась, мама, - поджимаю губы, - по тебе и по нашему городу. Я здесь выросла, я всю свою жизнь тут прожила. Тянуло меня домой, представь себе. Не при чем тут ни панельки, ни грязь – это в твоих глазах только так выглядит. А я по людям скучаю, по местам, в которые ходила, по тебе, в конце концов, по друзьям и коллегам. Там все другое. И люди другие, понимаешь! Другой у них менталитет, разговоры другие, все. А мне хотелось здесь побыть… для себя кое-что понять…

- Понять? – из всех моих слов мама безошибочно цепляется за то, где я слабее всего, - И что ты такого понять собираешься? Что хочешь из-за своей гордости остаток жизни в нищете прожить и так же растить детей?? Твой-то муженек уже не одну бабу сменил, женится вон скоро, а ты с двумя детьми на руках все что-то понять пытаешься!

Значит, Игнат все-таки не с Альбиной? Не получилось все же у заклятой подружки на чужом горе свое счастье построить. И поделом ей.

- Мам, ты вообще меня не слышишь. Давай закончим наш разговор, - прошу я утомленно, - я очень устала за перелет, близняшки ни минутки отдохнуть не давали. Они скоро проснутся, а я даже продуктов еще не купила и не приготовила ничего.

Мама обиженно поджимает губы. В ее глазах мелькает что-то, но в следующую секунду она говорит, вскидывая руки в примирительном жесте:

- Ладно, хорошо. Я просто беспокоюсь. Я могу присмотреть пока за Ярославом и Ариной, а ты пока сходи в магазин.

- Серьезно? – встрепенувшись, спрашиваю я, - Ты присмотришь? Мы пока ехали, я заметила, что здесь супермаркет прямо рядом. Я через десять минут уже дома буду!

И мама наконец по-доброму улыбается. Значит, тоже переживает за внуков. У меня от этой мысли сердце радостью наполняется. Все-таки ей не все равно. Просто характер у нее такой – тяжелый и холодный.

В магазине я и правда провожу не больше десяти минут. Быстро пробегаюсь по рядам, складывая в корзину все нужное, улыбаюсь продавщице на кассе, расплачиваясь. Слышать родную речь отовсюду так здорово! Я тороплюсь домой и вскоре уже открываю дверь. Маме я оставила запасной ключ на всякий случай, чтобы не звонить в звонок и не будить детей.

- Мамуль, ставь чайник, я купила пирожные! – говорю чуть громче, стаскивая с себя пальто.

Подхватываю пакеты и вхожу в кухню. Здесь никого. Наверняка Ариша с Яром уже проснулись. Надо поскорее смесь сделать!

Перед этим мою руки и бегу в детскую. Хочу сначала расцеловать своих малышей, а заодно попрошу у мамы приготовить ее фирменную курочку. Так по ней соскучилась! Но стоит только войти в спальню, как я застываю на месте. Кроватки пустые. Малышей нет нигде…