- Если с женщинами проблем нет, то что тогда просто тебе не родит какая-нибудь другая? – парирую я.

- Я бесплоден.

- Угу, я уже такое слышала где-то, - фыркаю, - у вас, Барских, это особая семейная черта, похоже.

Но Мирон говорит без тени улыбки:

- Я действительно бесплоден. Я пытался завести детей со своими девушками, и, когда не получилось, нашел даже суррогатную мать, но прошел полное обследование и… диагноз вот такой.

Стушевавшись, я смущенно тру висок пальцами. Если все действительно так, то не стоило ерничать. Мне становится не по себе, стыдно даже. Я же знаю, каково это, когда долго не получается забеременеть, а тут у Мирона вообще возможности завести детей нет, а я еще и подшучиваю.

- Извини, - бормочу я виновато.

- Все нормально. Со своим диагнозом я уже смирился. Давай вернемся к нашему разговору, - сдержанно, с подчеркнутой холодностью говорит Мирон и опускается на компьютерный стул, - вопрос простой: ты хочешь вернуться к Игнату?

Я вздрагиваю, словно меня плеткой по спине хлещут. Больно от одного только вопроса. Я ведь люблю его до сих пор, как бы глупо это ни звучало. Даже несмотря на все, что он сделал… Было бы легче, если бы после предательства мужа сразу бы и чувства растворились. Но нет. И от этого больнее вдвойне.

- Он меня предал. Изменил мне с моей подругой, поверил в подставное видео и выгнал меня беременную, - говорю глухо.

- Это я уже знаю. Я спросил о другом. Ты хочешь вернуться к Игнату? – настаивает на своем Мирон.

Опускаю голову, но все равно кожей чувствую его цепкий взгляд. Острый, внимательный, словно он малейшую мою реакцию готов считать.

- Я хочу сделать тест ДНК и доказать ему, что этот ребенок действительно от него. Что я никогда не изменяла. Но я… - шепчу и зажмуриваюсь, мотая головой, - я, наверное, никогда не смогу забыть, как он меня выставил за дверь, не став даже слушать объяснений. Не поверив мне. Не знаю, почему Игнат вдруг решил пройти обследование и действительно ли он тоже бесплоден, но… я лишь хочу справедливости. А потом просто жить и воспитывать своего малыша…

Мирон откидывается на спинку кресла, медлит с ответом и лишь потом кивает:

- Похвально. Результаты могут быть и липой, но реальное подтверждение мы получим только после теста ДНК.

- Знаю. Я жду десятой недели. В лаборатории сказали, что только с этого момента результат будет достоверным, - бормочу, нервно теребя край футболки.

- А ты не думала о том, что Игнат, узнав о том, что ребенок все-таки его, захочет тебя вернуть?

- Мне все равно, что он там захочет, - отрезаю резко, - я просто хочу доказать, что всегда ему была верна. Что я честная женщина и никогда никого не предавала.

Мирон усмехается:

- Ты докажешь, конечно. Но что, если Игнат захочет стать полноценным отцом ребенка? Имеет на это полное право. А еще на его стороне деньги и связи. Мой брат достаточно вспыльчивый и решения иногда принимает спонтанно. Он может поставить тебя в положение, когда выхода нет. Надавить или даже заставить. И тебе придется к нему вернуться.

Я хмурюсь. О таком повороте событий я даже не думала. Все внутри выворачивало от обиды и я все время прокручивала в голове только сцену, где отдаю Игнату результаты теста ДНК, а потом гордо ухожу. И бывший муж, конечно, раскаивается и вымаливает на коленях прощение, но уже поздно.

- И что ты предлагаешь? Если я за тебя замуж выйду фиктивно, думаешь, будет лучше? Мы постоянно будем сталкиваться с Игнатом на каких-нибудь праздниках или просто когда семья собирается вместе. Вдруг он поймет, что ребенок от него?

- Брат не знает о моем диагнозе, - качает головой Мирон, - К тому же, необязательно ставить всех в известность о нашем браке. Он же фиктивный. Я просто женюсь на тебе, чтобы иметь возможность стать отцом. Все-таки сын или дочь моего брата – это тоже моя кровь, не то же самое, что приемный ребенок. Для меня это принципиальный вопрос. Я вряд ли стану хорошим папой для совсем чужого малыша, с которым нас ничего не связывает. Не смогу его полюбить, а делать несчастным ни в чем не повинного ребенка не хочется.