Чувствуя сильное головокружение, я покидала кабинет и совсем не обращала внимание ни на что вокруг, пока не врезалась в кого-то в белоснежной приёмной.

— Простите, — произнесла на автомате, не поднимая головы.

— Смотреть надо, куда идешь, курица, — прозвучало в мой адрес надменным тоном, и я бы не обратила на это никакого внимания, если бы этот женский голос не был мне хорошо знаком.

4. Глава 4

Если бы меня попросили описать то, что я сейчас испытывала, смотря на блондинку, которая вчера нагло ухмылялась мне прямо в глаза, растянувшись на нашей с мужем супружеской постели, я бы сравнила это со свистом кипящего советского чайника. Противный звук становился с каждой секундой все громче. Казалось, еще немного, и барабанные перепонки лопнут, а из ушей повалит пар.

— Ты… — произнесла еле слышно, в неверии, моргая быстро несколько раз, пытаясь прогнать галлюцинацию, если это она.

Надеясь, что это она.

Но, к сожалению, девушка из моих кошмаров оставалась стоять передо мной. Её глаза широко распахнулись, становясь больше, и я безошибочно уловила в них проблеск страха. Но быстро натянув на своей идеально отштукатуренное лицо ту самую маску надменности, она произнесла:

— Вы меня с кем-то перепутали.

Девушка собралась уходить и, растянув губы в нечто напоминающее вежливую улыбку, успевает сделать шаг, но мои подрагивающие пальцы тут же впились в ткань её пиджака, останавливая.

— О, мы уже на «вы», — смех вырвался сквозь слезы, что еще не успели высохнуть с глаз. — Вчера ты не была такой вежливой и учтивой, когда трахалась с моим мужем.

Краем глаза улавливаю, как стопка папок с глухим хлопком падает на пол из рук секретарши. Та тихонько пискнула, и прикрыв рот ладошкой, продолжала смотреть на нас. Мои слова, сказанные совсем не шепотом, привлекли внимание людей вокруг. Быть тихой, сдержанной и продолжать копить все в себе я больше не собиралась.

Надоело!

Стало откровенно плевать, что обо мне подумают. Терять мне уже нечего. И так ничего не осталось.

Меня довели до точки кипения, как тот самый забытый на плите чайник. Смерть всех родственников, выкидыш, измена мужа, приправленная насмешками и унижениями, отказ хваленого юриста помогать мне с разводом… А теперь еще и любовница мужа перед глазами с алой губной помадой, что действовала на меня, как красная тряпка для разъярённого быка.

Её глаза бегло прошлись из стороны в стороны, с опаской оценивая количество свидетелей нашего разговора.

— Отпусти, — процедила она сквозь зубы и так тихо, чтобы это услышала только я.

Блондинка дернула рукой, но я настолько крепко в неё вцепилась, что послышался треск ткани.

— Сколько вы с ним уже вместе? — не обращая её попыток вырваться, я продолжала допрос, собираясь выяснить все здесь и сейчас.

— Девушка, я не понимаю, о чем вы, — она упрямо играла свой спектакль, невинно хлопая длинными ресницами. — Вы меня с кем-то путаете.

Перед глазами до сих пор мелькали кадры, где её губы с отвратительной красной помаде вытягиваются в тягучем стоне от толчков сзади моего мужа.

— Тебя и твою вульгарную помаду я ни с кем не перепутаю, — шиплю на неё в ответ, сжимая пальцы на её руке сильнее.

— Да отвали ты от меня! — не выдержав, блондинка вскрикнула и, схватив со столика кружку с давно остывшим кофе, вылила её содержимое мне на блузку.

В этот момент дыхание затаили все наблюдающие за нами зеваки и на мгновение стало так тихо, что можно было бы запросто услышать пролетающего мимо комара.

Надо бы развернуться и уйти с позором или достоинством, как подобает воспитанному человеку, но… Как же мне все осточертело до тошноты. Вечно переступая через себя и свои истинные желания, растаптывала в грязи истинные чувства, пытаясь угодить кому-то.