Кто виноват? Никто.
Что делать? Ничего.
«Подавись хоть молочая…»
Подавись хоть молочая
вечно млечным соком —
зуб за зуб не отвечает,
а за око – око.
И, конечно же, в пиаре
с правдой или ложью
места хватит каждой твари,
даже твари Божьей.
Правда про конвой
В любые дни, включая дни рождения,
конвой стреляет без предупреждения,
но и конвой не ведает всего
про Господа и воинство Его.
Экскурс
Были и другие прецеденты,
так что всё с традициями чисто —
то, за что боролись диссиденты,
лучше всех используют чекисты.
Никогда не сломит их усталость,
будет каждый в образе и в деле —
помнишь, как язычникам досталось
то, за что боролись иудеи?
Приглашение
В мир Божий овцам и волкам
добро пожаловать, welcome, —
здесь, как внушают нам эксперты,
ко всем делам – и волки смертны.
«Филофобу фобофил…»
Филофобу фобофил
органически немил,
и противен, как микроб,
фобофилу филофоб,
в чём, скажу публично вам,
ничего нет личного.
«Над мостовой почти неприкасаемо…»
Над мостовой почти неприкасаемо
троллейбусные висли провода—
нет, я не знал рабочего Исаева,
но я его запомнил навсегда.
Мне думалось: «Ужалила б оса его,
Вознёс бы до небес девятый вал»,—
я невзлюбил рабочего Исаева
и за него не проголосовал.
«От Рождества до Воскресенья…»
От Рождества до Воскресенья
надежды нету на спасенье:
кому на крест, кому под нож,
что, к сожалению, не ложь,
хотя и есть альтернативы —
убьёт любая ерунда,
неужто лишь для перспективы
жить после смерти, господа?
Астрофизика
Что у мира за душой,
знает только Взрыв Большой
в час Большого Перерыва
до опять Большого Взрыва.
«Эпоха войн и революций…»
Эпоха войн и революций —
как много у народа функций:
страну кормить, детей плодить,
врагов природы рвать на части
и бесов к власти приводить,
когда осточертели власти.
Генсек
1.
Я мальчик Джугашвили,
я не живу на вилле
в Лос-Анджелесе, sorry, —
живу в местечке Гори
в обиде да в испуге
практически в лачуге,
где вечно пьяный папа,
в себе открыв сатрапа,
чудит средь бела дня —
что выйдет из меня?
2.
Зачем в родном жилище
читаю «Принц и нищий»
уже в который раз, —
бессмысленный соблазн,
основанный на вздоре —
где Лондон, а где Гори,
а на душе – клопы, —
податься ли в попы
во имя лучшей доли,
или в марксисты, что ли,
хоть Маркс не Саваоф,
зато и выбор нов —
да так ли нов, однако?
Жду мудрости и знака.
3.
Так закалялась сталь,
прошу простить за юность,
а прошлого не жаль,
куда с ним на фиг сунусь?
Послание Пилата
Солдаты Рима, что есть мочи
зачем идёте вы под нож, —
в сортире Бога не замочишь
и хрен вообще Его распнёшь!
Евреи, год уже который
подряд не пью на Песах квас, —
что Рим теперь без вашей Торы,
хоть с вами, хоть вообще без вас?
Явь
Неужто, Матерь Божия,
вбираю духу свежего
в краю, где Цезарь Борджиа
и впрямь учил сольфеджио?
Мариус, жираф датский
А что в нём было? Только вес да рост
и если правда дух, то не титана, —
жирафа не положат на помост,
как воина, четыре капитана,
и не изобразит событий сих
Шекспир в укор и назиданье близким,
и разве только будет сложен стих
на смерть жирафа неким Межурицким,
который людям выписал бы штраф,
будь он Господь, сгноил бы их в кутузке —
короче говоря, прости, жираф,
хотя, конечно, ты жираф не русский.
Миф и завет
Убив своих детей, Медея
Ясона назвала злодеем,
и с ней почти что в унисон
ослиной челюстью Самсон,
похожий соблюдая принцип,
мочил без счета палестинцев.
Такие нам дают уроки —
а ведь не скажешь, что придурки —
древнееврейские пророки
и греческие драматурги.
Опция
Всё на свете так красиво,
словно набрано курсивом,
словно с нами Бог в трамвае,
словно не про нас конь блед,
а иначе не бывает,
и у каждого билет
до скончанья зим и лет —
да, у каждого билет.
Плюс ещё зима и лето
для того, кто без билета.