Общались они тогда не больше минуты. Обмен короткими фразами. Пересечение взглядов. Все. Ну казалось бы, что может произойти за такую недолгую беседу. Это в общем-то и беседой назвать нельзя.

Но напряжение зашкаливало.

Странно прозвучит, но именно в тот момент я поняла, что между людьми бывает мгновенная неприязнь. Сильная, острая, физически ощутимая. Вот так реагировали друг на друга Пылаев и Кузнецов. Создавалось полное ощущение, что хватит малейшего повода, чтобы они вдруг сцепились. Одна искра — последует вспышка.

Тогда Кузнецов напомнил мне о своем предложении впервые.

Теперь — второй раз.

— Подумай, Вера, — говорит он.

— Хорошо, — невольно закусываю губу.

Конечно, идея открыть свое кафе мне нравилась. И сейчас это было бы даже легче сделать, чем когда Кузнецов предложил такое впервые.

Все-таки теперь у меня личный блог. Раскрученный, популярный. И это идеальная платформа для рекламы.

Кстати, рекламу я иногда брала. Тщательно выбирала предложения. Хотела показывать своим подписчикам только что-то действительно качественное. Видела по статистике, какая идет реакция, какая отдача и сколько людей переходят по ссылкам.

И у меня ведь сами подписчики спрашивали про кафе. Все чаще.

Понятное дело, на открытие нужны большие деньги. А потом — еще больше финансов на полноценный запуск. Первые месяца будут идти в минус.

Я уже изучала информацию.

Но Кузнецов обещал помочь с получением гранта. Есть разные программы поддержки бизнеса. Если хорошо составить бизнес-план, если доказать, что идея с кафе окупится… Все реально.

Однако сейчас тяжело сосредоточиться на чем-то таком. Слишком много внимания забирает внезапно объявившийся бывший.

Видимо, от одной мысли про Таирова мое выражение лица настолько сильно меняется, что это сразу становится заметно.

— На работе проблемы? — вдруг спрашивает Кузнецов.

— Что? — растерянно выдаю, на автомате. — А нет, все нормально.

— Вижу, что нет, — замечает он, пристально изучая меня. — Что у тебя случилось, Вера? Расскажи мне.

14. 14

— Сейчас коляску подниму наверх и вернусь, — говорит Кузнецов.

Мы гуляли вместе с Кирюшей по парку. Теперь я сижу на лавке, сыночек сидит у меня на коленях. Играем.

Солнечный день. Небо ясное. В такую хорошую погоду только прохаживаться на улице. Свежо, приятно. Дует легкий ветерок.

Прогулялись мы хорошо.

Вспоминаю, как легко Кузнецову удается находить контакт с Кирюшей, и невольно улыбаюсь.

Малыш хорошо на него реагирует. Принимает.

У Кузнецова есть опыт с детьми. Два взрослых сына. С женой он развелся. Раньше работал больше, чем сейчас, практически не бывал дома. Так их отношения дали трещину.

Решение о разводе было общим. Без измен.

Глядя на Кузнецова понимаю, что настоящие мужчины все-таки есть. Честные, сильные. И… прямые. Вот такой он. Говорит четко. И делает то, что говорит. Без лжи, без намека на лицемерие.

Теперь думаю о том, что мне пришлось кое-что утаить.

Я так и не сказала Кузнецову ничего по поводу того, что Таиров объявился. Не хотела поднимать эту тему.

При мыслях о бывшем у меня вообще сразу портилось настроение. Потому я выдала что-то на автомате и перевела тему.

Надеюсь, Таиров просто уедет. Все же я четко дала ему понять, что ни на какое общение не настроена.

Хочется просто жить. Спокойно. Без всего этого…

И тут такое странное чувство вдруг возникает. Меня будто кипятком окатывает. Без причины, казалось бы.

Сердце чаще колотится. Мурашки пробегают по плечам.

Поворачиваю голову и застываю.

Таиров.

Хлопает дверцей машины. Направляется вперед. Ко мне. К нам. Смотрит то на меня, то на Кирюшу.

Я не заметила, как он припарковался. Как подъехал сюда, в мой двор. И теперь уже поздно что-то делать.