Политики рассматривают сотрудничество не столько как самоцель, сколько как средство для достижения множества других целей. Задаваясь вопросом о моральной ценности сотрудничества, мы отчасти задаемся вопросом о целях, ради которых оно осуществляется. Как и многие другие, я не одобряю сотрудничество между правительствами богатых и могущественных государств с целью эксплуатации более бедных и слабых стран. Даже если цели, к которым стремится сотрудничество, будут признаны желательными в принципе, конкретные попытки их достижения могут привести к обратным последствиям. Иными словами, последствия сотрудничества могут быть неблагоприятными либо для отдельных стран, не полностью представленных в процессе принятия решений, либо для общего мирового благосостояния. Когда общепринятая межнациональная экономическая мудрость оказывается ошибочной, сотрудничество может оказаться хуже, чем ничегонеделание. Так экономическая ортодоксия 1933 года показалась Франклину Делано Рузвельту, когда он сорвал Лондонскую экономическую конференцию того года (Feis, 1966); так и международно-ориентированное кейнсианство администрации Картера теперь кажется экономическим теоретикам рациональных ожиданий, возлагающим надежды на рынки (Saxonhouse, 1982). В условиях взаимозависимости некоторое сотрудничество является необходимым условием для достижения оптимального уровня благосостояния; но оно не является достаточным, и большее сотрудничество не обязательно лучше меньшего.

Хотя было бы наивно полагать, что расширение сотрудничества между любыми группами государств в любых целях обязательно будет способствовать утверждению гуманных ценностей в мировой политике, представляется очевидным, что более эффективная координация политики между правительствами часто может помочь. Кейнсианцы, придерживающиеся международных взглядов, рекомендуют широкомасштабную гармонизацию макроэкономической политики (Whitman, 1979). Даже сторонники международного laissez-faire, отвергающие эти предложения, вынуждены признать, что свободные рынки зависят от предварительного установления прав собственности (North and Thomas, 1973; Field, 1981; Conybeare, 1980; North, 1981). Люди могут не соглашаться с тем, какие формы международного сотрудничества желательны и каким целям они должны служить, но мы все можем согласиться с тем, что мир без какого-либо сотрудничества был бы действительно удручающим.

В заключении я прямо возвращаюсь к проблеме моральной оценки. Хорошо ли, что международные режимы, о которых идет речь в этой книге, существуют? В чем их недостатки, если оценивать их по соответствующим моральным стандартам? Было бы лучше, если бы они никогда не появились? На эти вопросы нет исчерпывающих или окончательных ответов, но важность проблемы этической оценки требует их постановки.

Я надеюсь, что книгу «После гегемонии» будут читать не только студенты, изучающие мировую политику, но и экономисты, интересующиеся политическими основами международной экономики, а также граждане, обеспокоенные межнациональным сотрудничеством. Чтобы поощрить читателей, не связанных с политологией, я постарался по возможности исключить профессиональный жаргон и четко определить термины, используя обычный язык. Тем не менее поскольку эта книга предназначена для людей с разной дисциплинарной подготовкой и опирается при этом на различные традиции, ее ключевые понятия могут быть могут быть неправильно поняты. Я надеюсь, что читатели будут осторожны и не станут выхватывать слова и фразы из контекста как подсказки для определения моей аргументации. Являюсь ли я «либералом», потому что обсуждаю сотрудничество, или «меркантилистом», потому что подчеркиваю роль власти и влияние гегемонии? Я «радикал», потому что серьезно отношусь к марксистским концепциям, или «консерватор», потому что говорю о порядке? Простодушие подобных умозаключений должно быть очевидным.