В середине января 1991 года по стране прокатились националистические волнения, где пролилась первая кровь, сначала в Вильнюсе, затем в Тбилиси… Неожиданно для всех грянула конфискационная денежная реформа министра финансов Павлова – «Павловская реформа», как ее прозвали в народе. Павлов, намеренно используя «эффект неожиданности», провел рублевую реформу, хотя сам лично публично заверял, что реформы не будет. Указ президента Горбачева об изъятии из обращения пятидесяти- и сторублевых купюр образца 1961 года был зачитан вечером в двадцать один час по телевидению, когда все финансовые учреждения и магазины были закрыты. Кроме того, обмен проводился всего три дня и не более тысячи рублей на человека. Одновременно была ограничена сумма наличных денег, доступных для снятия в Сберкассах, – не более пятисот рублей в месяц на одного вкладчика. Все было продумано до мелочей. Так как граждане могли иметь не по одной сберкнижке, то на последних страницах паспорта сотрудники сберкасс делали пометки о суммах, снятых с вкладов.

В этой ситуации наиболее находчивые граждане в первый момент после объявления обмена в ночное время разменивали имеющиеся у них пятидесяти- и сторублевые банкноты в кассах метро, железнодорожных вокзалов, беря билеты на дальние расстояния, чтобы по окончанию обмена билеты сдать и получить деньги. Кто-то разменивал у таксистов, ибо те, занятые работой, не знали об обмене… Была истинная паника и сумятица. По пути на службу утром 22 января я видел столпотворение и огромные очереди у сберкасс. Говорили, что кое-где дело доходило до драк. Никто не хотел лишаться денег, но все-таки миллионы людей их лишились. Позже я где-то прочитал, что этой реформой удалось изъять из обращения четырнадцать миллиардов наличных рублей. Вот насколько «Горби» всех обул! Следует сказать, что эта античеловеческая реформа проблему решить не смогла, а лишь усугубила ситуацию. Но этого показалось правительству мало, и оно отдало распоряжение заморозить вклады граждан в Сберкассах.

Для моральной компенсации реформы населению в марте несколько повысили зарплаты, пенсии и стипендии. Из-за этого, уже в апреле 1991 года инфляция выросла до тридцати пяти процентов и цены рванули вверх. Если в начале 1991 года за один рубль можно было плотно пообедать в столовой и еще оставалось на кружку пива, можно было сделать двадцать поездок на общественном транспорте, столько же стоило полкило мяса или полтора килограмма мороженой трески, и рубля хватало на покупку четырех батонов хлеба или десяти килограмм картошки, то уже весной цены на продукты питания, коммунальные услуги и транспорт повысились в три-четыре раза. Отправившиеся в магазины 2 апреля 1991 года покупатели были в шоке и не верили своим глазам. Буквально за ночь все подорожало. Несостоявшиеся покупатели мчались домой, хватали все деньги, что были под рукой, и снова бежали в магазин, опасаясь, что завтра продукты будут еще дороже. К концу дня полки магазинов были пустыми…

Но главным последствием Павловской реформы, как показало время, стала утрата доверия населения, нас, обычных людей, к действиям правительства СССР. У меня больших денег в крупных купюрах не было, и вся эта реформа для моей семьи закончилась, слава Богу, ничем.

На протяжении первой половины 1991 года простое население страны довели до состояния кипения опустошением потребительского рынка, а проще говоря – пустыми прилавками… Почти повсеместно, чтобы отовариться мясом, маслом и прочими продуктами, была введена карточная система – талоны и «визитные карточки покупателя».