Громких разговоров я не услышала. Мне даже показалось, что сержанты ничего и не говорили между собой.

Минуты не прошло, как сзади нас послышались шаги, и нервный сержант, морщась еще больше прежнего, выскочил из зарослей и встал перед нами с Маринкой.

– Ну, так где же ваш улов? – глотая окончания слов, спросил он.

– Около дерева, – ответила Маринка, показывая пальцем.

– Какого дерева? – сержант задергал шеей и свирепо завращал глазками. – Какого еще дерева?

– Ну там, недалеко. Вы что, не видите, что ли? – не выдержала я. – Или вам необходимо, чтобы мы снова смотрели на этот ужас?

Сержант озадаченно посмотрел на меня, и тут у него из-за спины показался его напарник.

– Что-то не видать ничего, девушки, – более миролюбиво сказал он, – покажите, пожалуйста.

– Иди покажи, – сказала я Маринке, – теперь мне нужно туфли почистить. Грязные, как не скажу что…

– Почему я? – Маринка вытаращила глаза и отступила от меня к дороге. – Не пойду, даже не уговаривай! Не пойду! Почему я?! Кто из нас главный редактор?

Упоминание о распределении должностей в газете здесь было совершенно неуместным, но мне ничего не оставалось, как смириться с ситуацией и молча пойти с сержантами к трупу.

Вот так: все я и всегда я. Заранее приготовившись увидеть труп, показать его и тут же отвернуться, я вышла на полянку, глянула на дерево, у которого сидела «наша» женщина, и… А вот трупа-то и не было!

Я быстро осмотрелась по сторонам. Дерево – то же самое, полянка – та же самая… Я снова посмотрела туда, где мы нашли труп, и все равно его не увидела. Вот так фокус!

– Марин! – позвала я. – А ее тут нет…

Сержанты, профессионально вставшие слева и справа от меня, набычились и начальственно засопели.

– Смеешься? – отозвалась Маринка и предупредила: – Все равно не пойду!

– Ну правда же нет! – крикнула я. – Ты уверена, что мы тут ее видели?

– Уверена! – заявила Маринка, не выдержала и осторожно пошла к нам.

Она шла с таким напряженным видом, словно была готова при первой же опасности развернуться и так быстро припуститься бежать, что догнать ее не смогла бы ни одна машина с мигалкой.

Сержанты молчали.

Маринка осмотрелась на полянке, повернулась ко мне и произнесла несомненную истину:

– Точно нет.

Тут наконец, выдержав достойную паузу, зашевелились наши сержанты. Нервный зачесался и, подергивая себя пальцами за ухо, не то подозрительно, не то угрожающе пробурчал:

– Девчонки, если вы пошутили, то вам это выйдет боком.

– И хорошо, что не раком, – добавил второй и настороженно покосился на своего товарища.

Тот утвердительно кивнул.

– Так шутить будете не с нами, – гордо заявила Маринка. – У нас, слава богу, репутация известная.

– Это какая же? – хмуро проворчал старший из этой служебной парочки и потянул из кармашка рацию. Вытащив ее, он нажал на кнопочку и забубнил в нее что-то про шутниц и прочие глупости.

– Придется ехать с нами, девушки, – сказал он, закончив разговор, – за подобные шутки юмора положено административное наказание и…

– Да уж, – энергично поддержал его второй и протянул свои лапы к Маринке.

Маринка с визгом отпрыгнула в сторону, едва не поскользнулась на лежащей ветке, и отпрыгнула еще дальше.

– Не убежите, – пообещал ей старший наряда, глядя на Маринкины прыжки по поляне. – А вас я предупреждаю, – он повернулся ко мне, – за сопротивление при задержании есть особая статья. Я напишу докладную, и вам еще припаяют. Ясно?

– Ну, это мы еще посмотрим, – проворчала я и достала из сумки свой сотовый.

– Фиме будешь звонить? – крикнула мне Маринка. – Правильно! Ну что за жизнь пошла! Порядочному человеку нельзя даже попробовать помочь милиции: сразу же возникают трудности, неприятности…