– Обыск устроим.

– А почему ты на Пашку думаешь?

– Факты сопоставила – вот и определила.

– Какие факты?

– Про тайну следствия слышала?

– Важная птица – ничего не скажешь, ― баба Вера руки в бока уперла и смотрит на меня с насмешкой.

– Пойдем, хватит болтать.

– Терпеть не могу, когда нос задирают! – баба Вера фыркнула.

Двинулись мы к Пашкиному дому – толпа бабок. Идем, шумим, воровство обсуждаем. Такое событие у нас на поселке редкость: даже дверей никто кроме бабы Веры не запирает, потому что если украдешь, как воспользуешься: все друг у друга на виду?

Бывает правда морозы – старцы синеногие созорничают. Я раз выплеснула из окна кастрюлю с кипятком, а мороз под окном сидел – курицу ощипывал. Встретила я его потом. Смех и грех – полголовы растаяло, рука растеклась. Ох, он мне мстил. Как увидит: идёт ко мне – одной рукой за горло ухватить норовит. Да где ему – я вёрткая. Совсем очумел инвалид. Только и отделалась, что в погреб его столкнула и головешками закидала.

Идем мы, вот он – Пашка Сазонов с дружками своими: механиком Петькой Тимошкиным (маленький, шустрый) и трактористом Сашкой Кудрявым (этот крепкий да приземистый). Стоят, гогочут: анекдоты, что ли, рассказывают? Подошли ближе, а они над котом оболтусы смеются: с дерева его согнать хотят.

Вот дураки, других занятий нет.

– Давай дерево трясти, ― Тимошкин кричит.

– Лучше кинем в него палку, ― Пашка предлагает.

– Капец коту, ― Кудрявый ржет.

– Он дальше полезет.

– Смотри, сейчас спрыгнет.

– А мы ему не дадим.

Я подскочила: ― Оставьте кота в покое, изверги.

– Да мы шутим! – Кудрявый меня успокаивает.

– Отойдите от дерева! – я кричу.

– Нашлась защитница! – Пашка ухмыляется.

– А ты вообще молчи – преступник, ― я на него кулаком.

– Это почему? – делает вид, что не понял.

– Идем к тебе – там доказательства!

– Какие доказательства? – Пашка сопли вытирает.

– Ложки серебряные, которые ты украл.

– Не крал я ничего.

– А утром кто к Верке залез.

– Да, я с утра на мехдворе был, в домино играл. Вот у ребят спроси.

– Да, да, играл, ― Кудрявый с Тимошкиным головами закивали.

– Много он вам налил, чтоб вы подтвердили? – я глаз прищурила.

– Кого хочешь на мехдворе спроси, ― Тимошкин ревет, ― там народа много.

Вот те раз – получается у Пашки алиби. Я, что называется, по ложному следу шла. Как же я так в грязь лицом ударила! Надо было сто раз все перепроверить, все версии рассмотреть, а я самый легкий путь выбрала и довольна. Оболтусов дураками называю, а сама-то дурья башка. Какой позор! Теперь раскрыть воровство для ДНД дело чести.

– Что дальше? – баба Вера спрашивает.

– Погоди, надо подумать, ― я лоб морщу.

– Обещала найти, ― баба Вера улыбается.

– Во сколько ты обнаружила, что окно разбито? – я ее спрашиваю.

– В 8.50.

– Ты одна была?

– С Анной Сазоновой. Мы вместе хлеб покупали.

– А когда ты из дома ушла?

– Десять минут девятого с Жориком.

– Да, задача, ― я лоб тру.

– Ну, думай, мы пошли.

Бабки к магазину двинулась, Тимошкин и Кудрявый за ними, последним Пашка уходил, говорит:

– У меня у самого беда: мыши сбежали научные, помнишь, я рассказывал.

– Да иди ты со своими мышами! ― я ногой топнула.

Пашка только у виска пальцем покрутил и побежал своих дружков догонять.

Иду я уже одна, думаю: подставили меня – вот что я скажу! Кто подставил? Баба Вера. Понятно, что все ей организованно, она подстроила, чтобы я Пашку преступником объявила. Видно, слава ДНД ей покоя не дает, поэтому хочет меня и Чувилку на посмешище выставить. Но это у нее не выйдет. Не на тех нарвалась! ДНД – серьезная структура. За нами весь поселок стоит. Мы силы из народа черпаем. Сами посудите, добились бы мы таких результатов (каких результатов? о чем это я), если бы нас народ не поддерживал.