– Как его зять?

– Я… да. Конечно, если вас это устроит. Я давно искал возможность поговорить с вами наедине. Именно поэтому и приехал сюда. Я сознаю, что мое предложение может показаться вам неожиданным…

– Если не сказать больше! Вы даже не пригласили меня на танец.

– Прошу прощения. Я… Мисс Смит, мне нелегко принимать серьезные решения. Мне пришлось собрать все свое мужество, чтобы только поговорить с вами. Поскольку, как справедливо замечают мои родные, мне пора… Поэтому я подошел к этому вопросу со всем вниманием, и, как вы, я думаю, знаете, мы – все мы – располагаем весьма небольшим выбором, соответствующим нашему положению, и вы показались мне хорошим вариантом, и, насколько я могу судить, вы чувствуете то же самое. В моем отношении.

Альва стояла и моргала самым нелепым образом. Потом засмеялась.

– Мисс Смит?

Неужели все настолько просто?

– Боюсь, я не понял шутки, – проговорил Уильям.

Несколько комплиментов, парочка угодливых замечаний, брошенных на подготовленную почву.

Вернув самообладание, Альва уточнила:

– Вы уверены?

– Уверен.

– Я думала, что мисс Фэйр…

Уильям покачал головой:

– Она мне не подходит. Но вы – вас устраивает мое предложение?

– Да. Да! Более чем. Именно это я и надеялась услышать.

Рот Уильяма растянулся в улыбке, и он вновь стал похож на довольного щенка.

– Прекрасно. Значит, продолжим знакомство в Нью-Йорке. Я надеюсь, вы поймете, что со мной приятно иметь дело – если нет, вы всегда можете отказаться.

– Мне уже чрезвычайно приятно иметь с вами дело. Мистер Вандербильт, прошу вас, навестите моего отца как можно скорее.

– Можете называть меня Уильям.

– Только если вы будете называть меня Альва.

– Альва, – произнес он. – Альва. Отлично. Значит, договорились.

Следующим утром Альва встретила в коридоре мисс Фэйр.

– Очень умно, мисс Смит. – Голос мисс Фэйр звучал еще более кукольно, чем ее внешность. – Весь вечер вы делали вид, что интересуетесь господином с Юга, однако это была всего лишь уловка. Я видела вас в саду. Вы влюблены в него, не так ли?

– Влюблена?

– В мистера Вандербильта. Даже не пытайтесь отрицать.

«Влюблена в него? – пронеслось в голове у Альвы. – Да мы едва знакомы».

Вслух же она сказала:

– Что ж, теперь это очевидно. Я вынуждена это признать. Он предложил мне выйти за него замуж, и я согласилась. Мне весьма жаль, если это расстроило ваши планы. Но в будущем вас ждет множество других возможностей. Желаю вам всего наилучшего.

Любовь слишком ненадежна, на ней нельзя построить брак – каждая юная леди знает об этом. «Чувствами должен управлять рассудок», – повторяла мадам Дэнис, любимая учительница Альвы. «Рассудок вас накормит, оденет, обеспечит вас домами, лошадьми и безделушками. Чувства подобны шторму в океане и, если вам повезет, доставляют лишь небольшое неудобство. Но сколько девушек потеряло дорогу в этом шторме. Некоторые из них так и не вернулись».

Альве не нужно любить Уильяма Вандербильта. Ей нужно выйти за него замуж.

– Я много рассказывал о вас отцу и деду, – сказал Уильям Альве во время прогулки по парку Вашингтон-сквер перед ужином в доме Командора. – Они с нетерпением ждут возможности убедиться, какую прекрасную партию я составил. По-моему, дед даже подстриг бакенбарды ради такого случая.

– Я тоже буду рада с ними познакомиться.

Альва была довольна собой – такой энтузиазм со стороны будущих родственников казался ей очень трогательным.

Уильям добавил:

– Но я бы не хотел, чтобы вы обманулись в своих ожиданиях. В газетах деда зовут старым тираном не без причины.

– Он и правда тиран?

– Вовсе нет. Но он – как бы это выразиться – в меньшей мере владеет искусством держать себя в обществе, чем джентльмены, с которыми вы привыкли иметь дело.