Я силилась что-то ответить, но не могла. Из горла вылетали только неясные отрывистые звуки. Я не умею разговаривать? Я же слышала, как говорили вокруг меня, и понимала их слова. Почему же сама не говорю?

– Встать можешь?

Я попыталась подняться, упала в песок и захныкала от бессилия.

– Боже мой, что-же с тобой случилось? – женщина обеспокоенно убрала с моего лица волосы. Принялась осторожно ощупывать ноги, руки. – Столько крови, порезов. Сейчас приедет «скорая», они помогут. Как тебя зовут?

Я промычала: «Лаура», но получилось не слишком внятно. Скорее всего, женщина меня не поняла.

– Ты вся мокрая. Тебя выбросило на берег с корабля? Вы потерпели кораблекрушение?

Она все задавала и задавала вопросы, я ничего не могла ответить. Да и нечего было отвечать. Не могла же сказать, что вышла из картины шестнадцатого века? И родилась только сегодня? Пусть лучше думает, что потерпела кораблекрушение. Через некоторое время послышались новые голоса. Надо мной склонились странно одетые люди. Они принесли с собой какие-то приборы, аппаратуру, пугающие приспособления. Положили меня на спину и куда-то понесли. Я испуганно вцепилась в руку женщины, которая меня нашла, и сжала изо всех сил.

– Не бойся, я не оставлю тебя, – произнесла она с улыбкой, – я поеду с тобой.

Я лежала на спине и отрешенно смотрела на темнеющее небо. Справа возвышался черной стеной склон, откуда я свалилась. Какой же он высокий! Неудивительно, что я поранилась, летя с него. Впереди красными огоньками мигала машина. Меня погрузили внутрь. Что-то кольнуло в руку, и я отключилась.

Оказывается, рождаться больно. Очень больно.

****

– Праздник получился великолепный, – к Джорджу подошла мать, Карлотта Олдридж. Красивая пятидесятилетняя женщина, выглядевшая минимум на десять лет моложе. – Твоя жена выдающаяся девушка. Она мне сказала, что все торжество спланировала сама.

Карлотта обожала своих сыновей. Особенно старшего. Он у нее получился красавцем хоть куда. Сама родом из Испании, она восхищалась художниками и поэтами. Элегантными вещами и изящной словесностью. У нее хранились все статьи и книги, написанные Джорджем, и она гордилась красивым талантливым сыном. Он смог пойти наперекор упрямому и грубому солдафону, мистеру Олдриджу. Смог сделать то, что ей оказалось не под силу – отстоять свое я.

– У Изи талант все организовывать, – Джордж с нежностью посмотрел на тонкую высокую фигуру в белоснежном платье, стоящую в окружении подружек, – я говорил тебе, что у нее своя художественная галерея в Барселоне?

– Да, завтра я собираюсь с Изабеллой ее посетить, – Карлотта подхватила сына под руку и повела к бассейну, – может, прикуплю что-то из новомодного.

– Как отец? – Джордж отхлебнул из бокала и задумчиво уставился вдаль.

– Как всегда, – мать пожала обнаженными покатыми плечами, – что-то чертит, проектирует, обустраивает. Весь в делах. Кстати, я ему расскажу об Изабелле. Ему должна понравиться твоя жена, они одинаково деятельные.

Джордж вымучено улыбнулся.

– Надеюсь, Кевином он доволен? Младший сын пошел по стопам отца.

– Кевин в этом году заканчивает колледж и сразу же берет на себя управление отелями в Азии, – вздохнула Карлотта, – даже отдохнуть мальчику не позволяет.

– Таков отец. Сам гробит себя работой и другим спуску не дает.

Джордж всегда думал, что Кевин лучший сын для отца, чем он. Послушный, спокойный, вежливый. Джорджу было десять лет, когда у него родился младший брат. Сначала он обрадовался, планировал, что они станут друзьями. Но этого не произошло. Слишком большая разница в возрасте, слишком огромные различия в характере. Добродушный и немного флегматичный младший брат никогда не ругался с отцом, не повышал голос, ничего не просил и не требовал, в отличие от Джорджа, который спорил с отцом постоянно. Когда Джордж перевелся на другой факультет, Кевин был еще слишком мал, чтобы понять, а потом он и вовсе принял сторону отца.