Но это осталось только в моей памяти. Внутри дом преобразился, когда в него переехали мои родители. Прежними сохранились только половицы, еще добротные, но ужасно скрипучие. Шутка ли – дому почти сто лет. Я помнила до мельчайших подробностей каждую деталь – русскую печку в задней избе и полати, лавки вокруг обеденного стола и керосиновую лампу, висевшую на крючке рядом с простой лампочкой Ильича.

Я проводила здесь каждые летние каникулы. Тогда я тоже любила сидеть на подоконнике, особенно, когда капли дождя плюхались в канавку под окнами, а посреди улицы разливалась огромная непроходимая лужа.

Однажды вечером я не пошла гулять. Деревенский белобрысый парень сквозь мокрую пелену пробрался к дому и тихо постучал в окно. Я распахнула створки, в комнату ворвался шепот дождя и пронзительный взгляд серых грустных глаз.

– Ты не пришла сегодня…

– Резиновых сапог нет…

Бабушка предлагала свои, черные, лакированные: «Смотри, баские какие!» Но для меня, городской девицы, это было немыслимо. Большая теплая ладонь сжала мои пальцы.

– Ты как принцесса дождя…

– Ага, без короны и без сапог, – посмеялась я.

– Зато гордо сидишь в курточке! – улыбнулся вечерний гость.

Бабушка отказалась подтапливать печь. "Эка невидаль летом топить!" – ответила она, когда я сказала, что замерзла. Пришлось надеть куртку. У бабушки этого добра всех размеров и цветов был полный сундук. Воспоминания плыли, как прозрачные облака на ночном небе. Я даже покрутила головой, разгоняя эту внезапную облачность. Но затмение и вино – мощный коктейль, который не сразу отпускает. Я на минуточку прикрыла глаза.

Скрипнул порог. Дрема тут же улетучилась. Я таращилась в темноту. В дверном проеме нарисовался белый силуэт… Мама!

– Ася… – шепот разнесся по комнате стальным эхом. – Ася… – звук нарастал и казалось сейчас лопнут стекла.

Я сжалась, белый силуэт задрожал, вытянул руки и начал приближаться. Сморщенное лицо в темно-синем свете казалось высеченным из камня и я его не узнавала, старая женщина с длинными волосами, заплетенными в косы, маленькими шагами двигалась к окну. Я зажмурилась. И ощутила на плече ледяное прикосновение…

– Ася! – шепот прозвучал прямо над ухом. – Ты заснула? – мама тормошила меня за плечо.

Я открыла глаза и ошалело смотрела на ее белую ночную рубашку в синий мелкий цветочек. И руки, которые она пыталась согреть, пряча под накинутой шалью.

– Надо же, Луна-то и правда “кровавая”, даже не по себе как-то…

– Да уж, не по себе, – пробормотала я, – хотя ты уже все пропустила.

Луна потихоньку сбрасывала бордовое одеяние, словно шифоновый халатик.

Мама прищурила глаза, сильнее закуталась в кружевную шаль и сказала:

– Однажды твоя прабабушка Анна в ночь лунного затмения нагадала себе знатного жениха.

Я слышала эту историю про гадание, но с таким поворотом – впервые. И недоверчиво спросила:

– Думаешь, Луна помогла?

– В тот день она была такая же “кровавая”, бабушка называла ее червонной, а мы думали она про какие-то карты гадальные говорит. И только когда я подросла, расспросила подробнее, но она уже путалась в своих воспоминаниях, может, и придумала чего.

Моя прабабушка Анна была занятным персонажем. Я ее никогда не видела, но помнила фотографию, где она стояла возле мужа, положив руку ему на плечо, статная, в длинной юбке и блузке с плотным рядом пуговиц. Фотография была маленькая, черно-белая, в тускло-серой дымке, больше похожая на рисунок.

Белый силуэт! В старой женщине, которая пыталась ко мне приблизиться, было что-то от прабабки… Но откуда она здесь? Я не удивилась бы, увидев бабушку, хозяйку этого дома, но…