Я сдержал паузу, но раздражение нарастало.

– Мне кажется, разговор бессмыслен. Мне кажется, у вас сейчас многим больше забот, поэтому, прошу, не тратьте время зря.

Я только оторвал от уха динамик, как услышал:

– У нас с вами одинаковая борьба. Хоть вы и пытаетесь это забыть.

– Я вешаю трубку.

– Злитчедом через час объявит военное положение и приведёт в действие план «Купол», – прямо сказал он, не ходя вокруг да около. – Люди так и не узнают всю правду. Просто тысячи бездыханных тел, которые отсрочат, но не исправят проблемы. Вы остались единственный, кто может помочь.

– Вы ошибаетесь.

– И это ваш последний шанс оставить наследие, которое вы наработали с Йозефом.

Я впал в ступор. Не знаю, почему. Это имя вводило меня в ужас и отчаяние. В ушах зазвенело. Писк, как игла, протыкал ушной барабан.

– Вы помните? – насмехался надо мной Матус.

– Помню.

Соврал.

– Интервью, материалы, – не договаривал он из соображений безопасности. – Конечно, вы можете отказаться, – игрался Матус со мной, брал на слабо. – Но, как думаете, кто после нашей смерти станет козлом отпущения?

Он сбросил первый. Я всё ещё стоял, как вкопанный. Пол становился мягким, будто я проваливался под него. Но что именно произошло? Разговор мигом улетучился.

Я заметил, что телефон вырубился. Села зарядка. Сальные следы на тёмном экране. Я видел в своих глазах истинный страх. Не краткосрочный, а будто впитавшийся в меня вместе с молоком матери.

– Мне нужно срочно в «Порог», – проговорил вслух, смотря в собственное отражение.

Детство. Я могу документально, слово в слово, зачитать постановление по созданию исследовательского центра на востоке Злитчения. Реконструировать события, значимые даты, указать высокопоставленных лиц.

Я держу в голове поимённо проживающих в доме тридцать на улице Зелена, а в моей полке, затесавшихся меж книг, пылится бухгалтерия продовольственного магазина дома напротив.

Всю сознательную жизнь я хочу найти детство среди этих сухих фактов, которые послужили переменной общества, его раскола, но себя я там не нахожу. Однако могу восстановить хронологию.

Хронология, которая шлейфом ложится на этапы моей жизни: от зачатка до «толчков», которые именуют ещё и вспышками. От возведения города до смерти отца тем злополучным днём.

Придерживаясь хронологии событий, получается, что родители обручились в момент подписания приказа №0012/33, который подразумевал, что исправительный лагерь в окрестностях горнодобывающего комбината получает статус «город» под грифом «секретно».

Я был не первым ребёнком – до этого был ещё выкидыш. Тем временем был вырыт котлован, а приказ получил название «ПоРо» и перешёл в состав управления полуконспирологичного Красного пояса, подотделом КГБ.

Пол Рокос – стоит поговорить об отце психотроники. Рождённый в непримечательной семье из научного руководителя и жены-домохозяйки. О детстве мало что есть.

Отчёт жизни Пола Рокоса можно начать с назначения его доцентом психологии кафедры социальных наук. Именно тогда в обществе популяризовались статьи парапсихологии.

Раз уж общество заинтересовалось оружием на грани фантастики, которое излучением может свести человека с ума, то государство обязательно обратит внимание. А где государство, там и военные цели.

Государство – это в принципе такой огромный мальчуган, что скачет по двору с изогнутой палкой. Представьте, что с ним случится, когда ему покажут не палку, похожую на ружьё, а броневик.

Врачи ставят неутешительный диагноз: если я и не умру при родах, потянув за собой мать, то точно не доживу до следующего дня рождения. А проект «ПоРо» обрастает грандиозными планами по созданию сверхсолдат и запрограммированных партизан.