Мейз улыбнулась, закрывая дверь.

Но затем улыбка сразу же пропала, стоило ей развернуться. Мамон, зло выдыхая сигаретный дым через нос, стоял посреди ее комнаты. Мейз не то чтобы боялась его гнева, но он напоминал ей отца, поэтому и не сдвинулась с места.

– Лимб говорил, что ты необычная грешница, – начал он, делая такой тяжелый шаг вперед, будто и ходить ему было сложно. Мейз нахмурилась, отступая к двери. – Бойкая, – еще один – пол затрещал, что удивило ее и напугало одновременно – демоны не воздействуют на внешний мир. Из носа его едва ли не начал валить огонь вместе с дымом. Но больше она не двигалась. – Но мы и не таких ломали, сладкая.

– Да чем ты вообще можешь меня сломать? – в нападение пошла уже она, насмехаясь. – Сладости повсюду должны были заставить меня умереть от ожирения или сразу утянуть в Ад? Лимб хотя бы был разнообразен в своих пугалках, а ты… – Мейз фыркнула. В ней прямо-таки начинал гореть огонь. Как же она мечтала когда-нибудь также высказать все отцу! – Кто ты? Чревоугодие?

– Сладострастие, – холодно ответил он, смотря на нее сверлящим взглядом. Мейз рассмеялась. – О, недооценивай меня. Люди веками умирали от секса, наркотиков, еды и вина. А ты лишь малявка, которая предназначена восьмому кругу, поэтому считаешь себя лучше, – на этот раз насмехался он. Но переиграть Мейз было уже невозможно. Она решила поставить его на место.

– Знаешь, ты настолько жалкий, как и весь твой круг и смысл, что и тебя стоит перестать считать грехом, – глаза его вспыхнули, как сигарета. Но Мейз наоборот наслаждалась. – Ты ничтожнее Лимба.

А вот это было для него настоящим оскорблением. Мамон поддался вперед, но не чтобы ударить ее или схватить. Это был резкий переход из обычного мира на второй круг Ада. Иллюзия, как и у Лимба – Мейз чувствовала пол под ногами.

– Грешники этого жалкого князька просто бродят в темноте, натыкаясь на монстров и свои страхи, а мои, – он схватил ее за плечи и развернул.

Второй круг состоял из черного неба – той самой темноты первого круга – и кроваво-красного океана вина. Редкие островки занимали десятки человек, сношаясь. Без разбора, без какой то нежности. И кричали. Получали ужасную боль, но не могли от нее отказаться.

Другие же словно тонули в вине, но потом всплывали и снова погружались, словно стремясь выпить весь океан. Но что-то невидимое снова утягивало их на дно. Их монстры.

– Отвратительно, – слетело с ее губ.

И будто платформа, на которой она стояла прямо на воде, исчезла. Мейз провалилась под воду, лишь громко ахнув. В мгновение перед ее глазами предстало все, что скрывалось под водой.

Здесь не было никаких монстров – одних людей тащили на дно другие. Миллионы почти-трупов тонули, плыли вверх, забирали оживших, а затем сами занимали их места. И так круг за кругом.

Мейз закрыла глаза. А когда открыла, стояла уже в своей комнате.

– Так вот как выглядит второй круг.

На следующий день, как Касси и обещала, они подняли вопрос общего собрания двенадцатых сразу после первого занятия, так как перед ним не представлялось возможным – Шимун опоздал, а Джейс вообще появился только к середине урока. Миссис Пейшанс даже не удивилась, лишь состроив недовольное лицо.

– Я принес вам кофе, – показал стаканчик Эктен. Женщина смерила его взглядом, а затем указала на стол.

– Поставь. На этот раз ты прощен, – она отвернулась к доске.

Миссис Пейшанс была не строгой учительницей географии, даже с юморком. Она подшучивала над парнями, но границы не переходила. И ждала от них того же. Собственно парни знали правила.

Следующий урок, биология, проходил в специальном классе, как и в обычных школах: макеты, чучела и различные кости в шкафчике, скелет в углу. Не доставало только тысячи таблиц и еще миллиона плакатов.