– Это классика! То, что никогда не выйдет из моды! Если бы вы читали мои рецепты, вы бы поняли, что я их доработала! – мою крышечку окончательно срывает.

Ну а что?

Меня всё равно никто не возьмет на работу. Так хотя бы скорчу из себя яркую и сильную, как Любочка.

Минута славы, так сказать. Или позора…

– Я рассчитала всё: пропорции, ингредиенты! И специально указывала марки, которые стоит покупать, чтобы обычные семьи могли себе это позволить! Потому что книги рецептов покупают в основном обычные женщины, а не посетители ресторанов Мишлен!

– Яркое солнышко, мне нравится, – скалится шатен.

– А вы взяли и выкинули мой труд на помойку! Знаете что?! – достаю свою рукопись и швыряю прямо в морду этому темноволосому ханже, – катитесь вы к черту со своим правильным питанием!

Они все, мягко говоря, обалдевают от моего эмоционального всплеска. А я смахиваю прозрачные слезинки с ресниц и улепетываю прочь. Козлы! Циники! Ууу!

– СТОЯТЬ! – рычит Тимур за спиной, но я припускаю со всех ног.

Бегу, бегу. Выскакиваю прочь, ловко подныриваю под турникет и мчусь прочь из этого «ПП ада». Надеюсь, они быстро обо мне забудут…

Как бы ни так!

– Козлы! – со всей дури хлопаю дверью своей квартиры.

А дури у меня ого-го! Я ведь сегодня взяла и все свои планы испортила! Сама себе злобный Буратино.

Громко стону.

Кидаю сумочку на диван. И в этот самый момент мой мобильный начинает разрываться.

Замираю.

Мама звонит. Вздыхаю и беру трубку.

– Жанна, почему так долго? Где ты? – раздается в динамике строгий голос родительницы.

Вздрагиваю. Она всегда так со мной разговаривает. Там чувство вины вперед первого слова бежит.

– Я дома, – коротко отрезаю, сажусь на диван.

Моя мать не из тех, кто звонит просто поболтать. Наверняка у неё есть новости, и точно не приятные.

– Значит так, я решила продавать бабкин дом, – с ходу оглушает меня.

Она знает, как дорог мне дом бабушки. Я люблю проводить там отпуск, ухаживать за садом. Это моя отдушина.

– Не надо, – сдавленно шепчу, – мам, мы же говорили об этом.

– Он простаивает без дела, – игнорирует мой умоляющий голос, – а тебе пора уже обзавестись семьей и детьми, Жанна. В двадцать пять хватит уже думать о всякой ерунде.

Если бы это было так просто!

Тихо всхлипываю. Слишком много на меня сегодня обрушилось. И если мне удалось отбрить боссов-ханжей, то с матерью ничего не выйдет. Я с детства ее боюсь.

– Я слежу за домом, – пробую возмутиться, – зачем его продавать?

– Потому что я решила. В конце концов, он достался в наследство мне, и я лишь позволяла тебе играться. А то, что следила, даже хорошо. Продам его дороже.

Наследство…

Бабушка умерла внезапно. Ударил инсульт, она его не пережила. Даже в сознание не пришла. А потом в доме я нашла завещание, которое она написала, но не оформила.

И дом бабушки должен быть моим.

Чувствую себя загнанным в ловушку зверьком. У меня отнимают последнее, что делало меня счастливой…

– Уже есть покупатели на этот дом. Очень приятные мужчины, кстати. Зажиточные.

– Двое? – вздрагиваю. – Зачем двум мужикам деревенский дом? Тем более богатым.

– Не знаю. Но в любом случае они хотят завтра его посмотреть. И ты его им покажешь.

– ЧТО?!

– То! Замуж тебе пора! – гаркает она. – А мужчины свободны. Хотя, конечно, наверняка они предпочитают более стройных и ухоженных девушек, но у тебя глаза красивые.

Спасибо, мама…

– Хорошо, – стараюсь не падать духом и искать во всём плюсы.

Возможно, мне удастся этот дом в таком свете выставить, что эти мужики первой электричкой свинтят оттуда. В принципе, всё проваливать я мастерски умею.

– Молодец. Завтра приезжай к десяти утра и всё приготовь. Не забудь кофе и один из своих хваленых десертов, должен же быть толк от твоей любви к сладкому. Так. Они на машине подъедут к одиннадцати. Всё поняла?