– К черту все это. На хрен! – вырывается из меня, когда раздражение переполняет до краев, и я швыряю гаечный ключ через всю комнату. Тот с громким лязгом падает на бетон.

Это пустая трата времени. Есть только одна вещь, которая успокоит меня, и нет смысла притворяться, будто это не так.

Я сажусь на мотоцикл, а затем завожу его, выезжаю из гаража и направляюсь к дому Уиллоу, даже особо не задумываясь. Подъехав, я паркуюсь на небольшом расстоянии.

Уверен, цербер, приставленный Оливией, все еще бродит поблизости, и я не хочу, чтобы он меня видел, поэтому обхожу здание. Какой-то парень оставил дверь открытой, чтобы перекурить, и я киваю ему, а затем проскальзываю внутрь, словно тоже живу здесь, и поднимаюсь по лестнице на этаж Уиллоу.

Пока я иду по коридору к ее квартире, внутри меня что-то поднимается. Что-то покровительственное, собственническое и почти звериное. Первобытное. Оно прочно засело у меня в груди, побуждая заявить права на Уиллоу. Взять ее и оставить на ней метку, чтобы она без тени сомнения знала, что всегда будет моей.

Нашей.

Мы можем делить ее друг с другом, но не с кем-то еще. И уж точно не с каким-то убогим богатеньким мальчиком, пользующимся одобрением ее дерьмовой бабули.

Это чувство пронизывает меня с каждой секундой. Я подхожу к двери Уиллоу и сильно стучу по ней. Если она не ответит, то я вломлюсь к ней в квартиру через окно, как мы сделали в прошлый раз… Но секундой позже Уиллоу подходит к двери, выглядя измученной и настороженной. Но, увидев меня, ее глаза расширяются, а рот открывается.

– Рэн…

Это все, что она успевает сказать, прежде чем я заключаю ее в объятия и крепко целую.

11. Уиллоу

Я тихо ахаю, когда губы Рэнсома прижимаются к моим.

Конечно, мы целуемся не первый раз, но то, насколько это страстно, застает меня врасплох. Это больше похоже на поцелуй Мэлиса, чем на поцелуй Рэнсома, но я сразу же погружаюсь в него.

Несмотря на шок от его внезапного появления, мое тело быстро нагоняет его темп, поэтому, даже когда у меня кружится голова, я обнимаю его за плечи и целую в ответ.

Гораздо проще сосредоточиться на этом, чем на ужасном самочувствии и тревогах о будущем, поэтому я отдаюсь процессу с головой. Я неистово целую Рэнсома, прикусывая его нижнюю губу, а затем хватаюсь за его одежду, желая прикоснуться к нему везде.

– Черт, – стонет Рэнсом мне в рот. Он делает еще один шаг внутрь и пинком закрывает за собой дверь. – Иди сюда.

– Я здесь, – выдыхаю я в ответ. – Я прямо здесь.

Он просовывает одно бедро мне между ног, и я со стоном произношу его имя, прижимаясь ближе.

– Вот так, ангел, – бормочет он. – Хорошая девочка.

Рэнсом снова целует меня, его губы скользят вниз по шее, туда, где, я уверена, он чувствует, как бьется мой пульс под кожей. Крепко обхватив меня руками, он продолжает пятиться назад. Я слегка спотыкаюсь, но он поддерживает меня, притягивая к себе и позволяя обрести равновесие.

У меня голова кругом. Мы продолжаем поглощать друг друга – губы и руки, зубы и языки соприкасаются, тела сливаются воедино. Со стороны могло бы показаться, будто мы не прикасались друг к другу несколько месяцев, и хотя я знаю, что это неправда, мне кажется, словно так оно и есть.

У меня почти такое же чувство, как тогда, когда я только начала жить с ними. Каждый раз, когда я позволяла себе увлечься этими мужчинами, мне казалось, что я не должна этого делать.

Это было быстро, жестко и запретно.

Пугающе и возбуждающе одновременно.

Мои колени упираются в край дивана, и мы опускаемся на него, только Рэнсом оказывается сверху. Он опирается руками на подушки, чтобы не придавить меня своим весом и смягчить падение.