бы куда спокойнее ходить по улицам, будь у меня в сумочке такая игрушка.

– Но это не игрушка.

– Тем более, значит, еще спокойнее… А за маму вы не переживайте, я уверена, что она отправилась к Лизе не столько из-за примерки, как из чувства, а, вернее, желания показать вам, что она, даже живя с вами, осталась предельно свободной…

Она и сама не могла объяснить себе, зачем говорит это маминому жениху. Быть может, виной тому огромное желание сделать переход мамы из одной жизни в другую более плавным, безболезненным? Ведь это так сложно РАЗОМ отказаться от своих старых привычек и начаь жить для другого человека, да еще для мужчины.

– Но она и так свободна и вольна перемещаться в пространстве, как мы и договаривались, но ответь мне, ты, дочь своей мамы, неужели для вас, для женщин эта самая свобода (в которую, как я понимаю, входят встречи с подружками, визиты к портнихе и косметологу, посещение кондитерских и хождение по магазинам) так важна? Неужели вам не хочется пожить в рабстве? Вот я бы, к примеру, был просто счастлив, если бы мне хоть раз кто-нибудь сказал: Борис, где ты шлялся так поздно? город кишит преступниками, убийцами и насильниками, будь осторожен! почему ты не надел шарф, ты что, хочешь схватить ангину или вообще, воспаление легких? до каких это пор ты будешь меня обманывать, что ел первое? не обманывай, ты сожрал все отбивные, а суп вылил в унитаз… Ну и все такое прочее… Ты понимаешь меня?

– Конечно. Все это вы слышали от вашей мамы, – улыбнулась одними губами Лена, представив себе на минуту Капелюша маленьким мальчиков, выливающим в унитаз суп.

– А ты умненькая девочка… Скажи, а тебе мама когда-нибудь говорила подобные вещи?

– Постоянно. Поэтому, наверно, я выросла такой послушной до омерзения…

– Будет тебе… Не торопись становиться взрослой. Всему свое время. Знаешь, а с тобой приятно разговаривать, ты все понимаешь… Я думаю, что мы с тобой подружимся. Я что хотел тебя спросить…

Но в эту минуту раздался телефонный звонок, и он, сорвавшись с места, кинулся к аппарату и схватил трубку:

– Да, слушаю… Это ты? Откуда звонишь? Вот как? Хорошо, я постараюсь… Хорошо. Да, она дома. Думаю, что она мне поможет…

Он положил трубку счастливый.

– Ну вот и все… Она едет домой. А мне приказала пожарить рыбу.

– А вы сказали, что будто бы я вам помогу?

– Как хочешь. Но по твоему виду не скажешь, что у тебя хорошее настроение, а потому предлагаю тебе пойти вместе со мной на кухню и развеять тоску и печаль в дымном угаре… Знаешь, я всегда что-нибудь готовлю, когда мне плохо…

– Но вам же сейчас хорошо?

– Мне похорошело всего лишь пару минут тому назад. Ну что, ты составишь мне компанию на кухне?

Как долго она потом будет вспоминать этот вечер. Позже вернется мама и будет хвалить Капелюша за сильно зажаренную треску, будет рассказывать о том, что она услышала от Лизы (оказывается, ожидается очередное повышение цен!), а потом они все вместе сядут ужинать, Борис откроет бутылку вина и вечер закончится тем, что мама все-таки уговорит его взять в руки гитару, и он будет петь, и петь замечательно, правда, немного чужим, хрипловатым голосом… А мама будет плакать от умиления, после чего уйдет в спальню и вернется в новом платье – зеленом, облегающем, делающем ее похожей на русалку…

Конец ознакомительного фрагмента.