Но здесь кроется ловушка. Люди в большинстве своем не осознают, что популярность бывает двух типов – один помогает нам, а другой может навредить, не давая выйти из подросткового возраста. И со времен старшей школы мы никак не можем решить, какой тип предпочтительнее.

В начале 1840-х годов доктора венской больницы были крайне обеспокоены. По никому не понятным причинам у сотен рожениц высоко поднималась температура, а затем женщины умирали. Чаще всего лихорадка поражала только что разрешившихся от бремени в первом родовом блоке под наблюдением врачей. У рожавших во втором блоке с помощью акушерок выживаемость была гораздо выше.

Доктора внимательно проверили оба блока, зафиксировали различия в методах ведения родов у врачей и акушерок и в обстановке и даже проанализировали физическое положение женщин во время родов. Они систематически проверяли одну гипотезу за другой и тщательно искали причину смертей, но не могли ее найти. Матери во врачебном блоке продолжали страдать и умирать от родильной горячки. Вскоре беременные женщины Вены уже умоляли о том, чтобы их приняли в акушерский блок. Некоторые даже предпочитали рожать прямо на улицах. Что интересно, даже те, кто рожал за пределами больницы, выживали гораздо чаще тех, чьи роды прошли под медицинским наблюдением.

В 1846 году на работу в венскую больницу пришел молодой врач Игнац Земмельвейс. Земмельвейс происходил из богатой семьи, и коллеги быстро выбрали его старшим ординатором. Со временем он заработал уважение сослуживцев и руководителей за глубокие знания медицины, высокую образованность и профессионализм. Он стал известным человеком в городе. Многие хотели попасть к нему на прием, чтобы узнать его мнение.

Вскоре Земмельвейс нашел объяснение загадочным смертям. Он заметил, что доктора, работающие в родильной палате, также делали вскрытия в морге. Часто бывало так, что врач отправлялся в родильную палату сразу же после проведения аутопсии тех, кто умер от послеродового сепсиса. Земмельвейс предположил, что родильная горячка у женщин была вызвана «трупными частицами», которые каким-то образом распространяли болезнь, перенося ее от мертвого тела к живому.

Он предложил коллегам мыть руки антисептическим раствором после каждого вскрытия, чтобы снизить риск заражения женщин в родильном зале. Он также настаивал на том, чтобы врачи дезинфицировали все медицинские инструменты, используемые для вскрытия. Земмельвейс выдвинул теорию инфицирования микробами, на которой зиждется современная медицинская практика.

Его предложения работали. Уровень смертности рожениц во врачебном блоке упал до одного процента, то есть до показателей акушерского блока. Доктора Земмельвейса провозгласили героем. Но история гласит, что коллеги не особенно любили его, несмотря на всю славу и статус. Говард Маркел, известный профессор и директор Центра истории медицины при Мичиганском университете, рассказывает, что Земмельвейс часто «грубо и злобно унижал влиятельных врачей больницы, которые осмеливались оспаривать его идеи». По словам другого историка, он «публично бранил несогласных» и громко клеймил «убийцами» тех, кто ставил его предложения под сомнение.

Сторонники много лет уговаривали его опубликовать свои исследования, чтобы другие люди могли изучать и продвигать его методы. Но он отказывался, утверждая, что все его открытия «очевидны сами по себе» и нет необходимости доносить их до «невежд». Впоследствии, согласившись на публикацию после десятилетнего сопротивления, он выпустил монографию, наполненную враждебными выпадами в сторону его критиков, принижая их интеллект, личностные качества и характер. Он утверждал, что его коллеги «даже частично не понимают правды», пренебрежительно называя их «безмозглыми наблюдателями» за болезнями пациентов. Когда медицинское сообщество Германии не согласилось с его принципами, он заявил, что «в Берлине врачей ничему не учат».