Кружились и взлетали юбки дам, мелькали напудренные парики кавалеров. И тут… В парадные двери зала впорхнула девушка. На ней было изысканное платье нежно-голубого цвета. Широкий бант перехватывал стройную талию. Яркие рыжие волосы казались маленьким пламенем и были собраны в высокую причёску. Лёгкая вуаль прикрывала лицо и окутывала всю её тайной.

Сердце у Ивана затрепетало, он поспешил навстречу незнакомке, но тут её заслонил пожилой кавалер. «Принц», волнуясь, ускорил шаг, но неприятный старик в сером костюме уже положил ладонь незнакомки себе на сгиб локтя и повёл её в танце.

Тогда принц Иван пригласил первую попавшуюся даму и закружил с ней по залу, то и дело передавая партнёршу следующему кавалеру. Иван старательно высматривал девушку с вуалью и того старика. Развернувшись на очередном движении, юноша попал в пару именно с ней, коснулся её ладони.

– Как вас зовут, прекрасная незнакомка?

Её ответ потонул в громких залпах фейерверка за окном. Восторженный возглас волной прокатился по залу. Все устремились к выходу, и девушка затерялась среди гостей. Ваня поспешил наружу. Кое-как выбравшись из толпы, он заметил, как слева мелькнуло голубое платье.

– Стойте! – кричал Иван изо всех сил, видя, как пожилой кавалер в сером (а это был злодей Филеймон из Ваниных недописанных рассказов) тащит девушку по ступенькам вниз. – Задержите их!

Но голос его терялся среди новогодней суеты: при каждом взрыве салюта гости ахали и кричали «Ура!» Что-то блеснуло на лестнице, и Ваня увидел прелестную хрустальную туфельку, из которой выглядывал уголок письма. Миг – и подлый Филеймон уже затолкал девушку в карету, которая немедля тронулась.

С туфелькой и письмом Иван бросился в погоню и на повороте почти настиг экипаж. Тут дворцовые часы громко и торжественно пробили первый удар. Очертания кареты стали размытыми, будто невидимый художник лил воду на неудачную работу. На двенадцатом, самом громком ударе часов, карета обратилась в тыкву. Оранжевый плод не выдержал и лопнул, разлетевшись на куски. Один из них, большой и сочный, опустился точнёхонько на голову Ивана, и это было последнее, что он запомнил…

Автор Юлиана Грипас

Что-то мягкое и прохладное касалось Ваниного лица. Тишину нарушал только хруст снега под чьими-то ногами…

Иван Вестный приоткрыл глаза. Он летел куда-то вверх, в темноту, сквозь белые хлопья. Потом молодой человек понял, что это не он летит, а снег мягко падает с ночного неба.

Снова хруст, и над нашим героем склонилось детское лицо:

– Чаво лежишь-то? – спросил мальчуган в ушанке.

Ваня сел и огляделся. На заснеженной улице (видимо, торговой, так как на домах виднелись затейливые вывески: тут – сапог, здесь – окорок, там – калач) было темно. В некоторых окнах мерцали огоньки.

Послышался колокольный звон.

– Ты кто? – спросил Вестный.

– Ванька, – ответил малец, – несу письмо в почтовый ящик. Сам написал, – он гордо погладил карман. – Говорят, пьяные ямщики их по всей земле развозят. Ты, часом, не ямщик?

– Я и сам уже не знаю, – потёр голову наш герой. – Меня, кстати, тоже Ваней зовут.

– Вот ведь! – засмеялся мальчуган. – Случается ж такое под Рождество!

– А ведь и у меня письмо где-то было, – вспомнил старший Иван.

– Вот лежит, не твое письмо-то? – указал новый знакомый.

– Моё! – Иван обрадовался и подобрал конверт.

– Побегу я, а то скоро хозяева мои со службы придут. Надо успеть письмо отправить. С Рождеством! – Мальчуган, кутаясь в потрёпанный тулуп, побежал дальше.

Юноша какое-то время провожал его взглядом, а потом, опомнившись, нетерпеливо раскрыл свой конверт.