Тепло охватило голову. Такое нежное и приятное, что я сконцентрировалась на этом ощущении, забывшись на мгновение. Спины коснулось что-то лёгкое и невесомое, и я не сразу поняла, что это волосы рассыпались по плечам, просохнув и выпрямившись. Такая забота могла тронуть, если бы тело было моим, как и волосы, над которыми поколдовал жрец.

– Я пришлю человека, чтобы он тебе помог обжиться в роли Лиры, – сообщил мужчина, убирая свою руку с моей головы. С временно моей головы. И тепло ушло. А следом и мужчина, оставив меня один на один со своими мыслями и чувствами.

Запер Лиру – или как там её? – и пошёл искать Армана, по дороге осыпая свою голову проклятьями. Надо же было так растаять при виде расстроенной женщины и выложить всю правду. А потом вспылить из-за того, что она упорно не хочет принимать её. С ума схожу от этих женщин!

– Исен, Исен, – нашел меня первым Арман. – Ну что? Как прошло?

– Отвратительно.

– Что ты ей сказал?

– Всё.

– Что «всё».

– Всё как есть.

Арман посмотрел на меня, как на умалишённого.

– Ты же говорил, чтобы я молчал и не говорил «всё», – осторожно прошептал он, развернувшись спиной к прошедшему мимо нас монаху.

– Говорил.

– А-а-а! – протянул он. – Я понял! Ты с самого начала хотел это сделать сам.

Я посмотрел на него исподлобья.

– Нет. Это вышло случайно.

– Случайно? – не поверил друг, изогнув бровь.

– Да, случайно, – настоял я, стыдясь признаться, что запутался в собственных чувствах. – Она сейчас пытается осознать своё положение, усложняет всё это тот факт, что Мароук засунул в Лиру душу из другого мира.

– Так вот оно что?! Теперь понятно, – задумчиво произнёс Арман. – Твой бог, я смотрю, от других не отличается: любит подкинуть проблем своим подопечным, чтобы самому повеселиться всласть, – усмехнулся он.

– Соберись, – осадил его, не испытывая желания тратить своё время на обсуждение содеянного Мароук. – Будь осторожен с ней. Это не Лира, – напомнил я ему, а заодно и себе.

– Я тебя понял. Буду предельно осторожен. Будут ещё какие-то указания?

– Нет. Да. – Я устало вздохнул и потёр напряжённый лоб. Ночью поспать не удалось из-за навалившихся дум. – Надо её покормить и убедиться, что жар не вернётся.

– Разрешаешь прикоснуться к своей жене? – поддел Арман.

– Мне не до шуток.

– Ладно. Понял. Пойду на кухню, – принял он к сведению мои слова и сделал верный вывод.

– Ключ! – остановил друга, пока тот не ушёл.

Отдав ключ от комнаты, я направился в кабинет, где меня дожидалась груда бумаг и недовольные, как прошёл вчерашний вечер, жрецы.

Уставившись на серый щербатый потолок, гоняла по кругу мысли: «Я умерла. Как так? Чужое тело. Чужой мир. И муж… чужой… Упырь!»

Стукнула кулаком по мягкой постели – не столь эффектно, как у злого пироманта, но эмоции выплеснула, и смогла сойти с протоптанной тропы: от лежания на печи только Илья Муромец выиграл и Иванушка-дурачок. Всё происходящее было сродни безумию, но сходить с ума как-то не хотелось. К этой ситуации надо подойти с другой стороны: принять навязанные условия и выяснить правила игры.

Мне приходилось менять место жительства и работы, и эмоции в какой-то степени схожи, если отодвинуть диагноз «ты умерла». Может, моё настоящее тело действительно мертво, и вскоре закопают на кладбище… бр-р… Но я мыслю, а значит – существую. Существую – значит, живу! Вот как всё просто, если не погружаться в пучину депрессии, да и скучно там – в этой депрессии, особенно если здесь не существует мороженого. Не заесть даже будет.

От мысли о сладком лакомстве во рту набежала слюна, а тихое урчание в животе навело на вывод, что пора подумать о серьёзной еде. Или на худой конец – воде, пока я не пойму, как добыть первое. Но на поиски воды, еды и живой доброй души в одном полотенце не отправишься. Так я переключила всё своё внимание на огромный шкаф, в котором можно было схоронить человека четыре, а если бочком, то и все семь-восемь, в зависимости от комплекции.