Лорет провела долгие часы в кладовке, куда ее закрывала тетя за малейшую провинность или когда приезжали гости, чтобы не смущать их юной грязнокровкой.

Ну хотя бы кладовка защищала от излишнего внимания сыновей Торина.

Все эти воспоминания сбились в кучу и обрушились на меня мощной волной. С размаху, выбивая последние остатки сдержанности.

Меня буквально затрясло.

Я не знаю, как Лорет столько времени жила в таком положении. Меня даже на полчаса взаимодействия с ее окружением не хватило.

Да, у меня ничего нет, точнее у Лорет. Но всегда есть выход.

Ведь есть, правда? Он найдется…обязательно.

К черту их всех.

Срываю с себя фату, швыряю на землю. В порыве гнева топчу.

Немного полегчало.

— Я ухожу. Идите к черту, дядя. Никакой свадьбы, так и передайте драк…

Не договариваю. Увесистая пощечина обжигает лицо. Щека заныла, будто ее ошпарили кипятком. Глаза защипало, не столько от боли, сколько от унижения.

Дядя, каким бы мерзавцем не был, никогда Лорет по лицу не бил. Мне ранее получать пощечины тоже не доводилось.

На меня и Торина упала тень. Дядя побелел и сжался.

Дракон, выйдя на порог, припал плечом к стене. С высоты своего роста окинул всех присутствующих ледяным взглядом. Задержался на Торине. Создалось ощущение, что высокородный увидел и услышал больше, чем хотел бы дядя.

— Я не понимаю, почему моя племянница взбунтовалась. Она очень хотела за вас замуж. Минуты считала.

Самое горькое, что Торин не лгал. Лорет действительно желала свадьбы. Потому что выбирая между двух зол, меньшим дном в ее глазах был дракон, от которого возможно унижений будет гораздо меньше. В понимании Лорет.

— А на каком основании ты ударил мою невесту? — сухо осведомился высокородный.

У меня глаза округлились и челюсть опустилась.

Мне не послышалось, дракон за меня заступился?

Торин втягивает голову в плечи, бормочет нечто слабо различимое:

— Так-с воспитываю, что бы вам, ваша светлость, лучше было.

— Запомни, Торин, — осаждает его дракон, — твоя племянница больше не твоя забота, она моя собственность. А к моей собственности прикасаться могу только я.

Снова не выдерживаю. Вмешиваюсь.

— Я не ваша собственность. Я отказываюсь от вас и замуж не пойду. Мой ответ «нет».

Дядя тихо шипит:

— Замолчи немедленно.

Игнорирую его. С вызовом смотрю в ледяные глаза высокородного. Он едва заметно изгибает бровь. По губам скользит ироничная улыбка.

Догадываюсь — он не принимает мой отказ.

— Но почему? — непонимающе спрашиваю, — зачем вам нужна такая строптивая невеста? Я не хочу за вас замуж.

— Меня не волнует то, что ты хочешь, — мягко отвечает он, удерживая мой взгляд, словно вбивает мне эту мысль в голову.

Сглатываю.

Я ничего не добьюсь, с ними всеми бесполезно разговаривать.

Резко разворачиваюсь, собираюсь зайти в храм и там публично озвучить свое твердое: «НЕТ».

Эрения вырастает перед моим носом. Сдувает с ладони мне в лицо какую-то пыльцу.

Разум молниеносно накрывает туманом.

***

Эйнар.

Эрнар Торгерт едва ли не впервые ощутил удивление. Редкое и не присущее ему чувство. Какая ирония судьбы или дурная шутка богов — друиды назвали имя, которое он не ожидал услышать даже в бреду.

Лорет Аргус Ричи.

Потомок проклятого семейства, истребленного, как он думал, на корню. Но нет. Вот она. Возможно последняя из всего всего рода и единственная носительница грязной и до безумства нужной именно ему крови.

Стоит перед ним, смиренно потупив взор. Маленькая, жалкая, бледная как полотно. На первый взгляд — в ней нет ни крупицы величия ее предков.

Но это она.

Он вдыхает ее запах и чувствует нужную кровь. Запах доказывает, что никакой ошибки нет. Друиды не сошли с ума. И фамилия Ричи — не случайное совпадение.