– Пиум-пиум.

– Лин, давай скорее, пока мне плешку не вытоптали.

– Я делаю всё максимально быстро, ты же знаешь. – Линарэн, оказывается, уже что-то записывает в таблицы и графики, чертит схемы.

Пауки, точно по неслышному приказу, вмиг обмениваются местами. Пара забирается мне на голову. Элоранарр злорадно хмыкает: мол, и тебе досталось, ха-ха.

– Арен дарил тебе цветы? – вычерчивая график, интересуется Линарэн.

Корзина с цветами оказалась от Геринха, к которому надо обязательно заглянуть, а так… можно ли считать за дарение те огненные цветы на крыше?

Запястье обжигает болью. Дёргаю рукой, стряхивая паучка, но он намертво держится серебряными лапками, и в полость кристалла на его брюшке закачивается кровь.

– Дарил цветы или нет?

– Нет, не знаю. – Дёргаю рукой сильнее.

Паучок соскакивает на пол и, перекувырнувшись, взбирается по штанине Линарэна, пробегает по животу, руке и прыгает в ладонь. Капсула с кровью отстёгивается с тихим щелчком. Линарэн поднимает её на свет, очки снова рябят символами. Остальные пауки клацающим ручейком убегают в саквояж.

– А как это можно не знать, дарил Арен цветы или нет? – любопытствует Элоранарр, поглаживая выловленную Пушинку.

Потирая на запястье онемевший участок проколотой кожи, дёргаю плечом:

– Он не дарил, но показывал огненные цветы.

Принцы многозначительно переглядываются.

– И что это значит? – уточняю я, переводя взгляд с одного брата на другого.

Линарэн выдаёт мне хрустальную сферу:

– Сожми обеими руками.

– Так что значат цве?.. – Стискиваю холодный шар, и будто окунаюсь в ничто, где нет ни тела, ни ощущений, и даже тьмы нет.

Осязание возвращается с чувства, что из рук вырывают сферу.

В кабинете светлее из-за зажжённых свечей, ближе к центру выставлен столик, на нём чай в тонком фарфоре, рыжие кремовые пирожные и дюжина ложечек. Элоранарр сидит в передвинутом от камина к угощению кресле.

Опустив мутно-белую сферу на жёлтый лист на планшете, Линарэн задумчиво наблюдает сквозь просветлевшие стёкла, как огненные символы растекаются по бумаге и складываются в слова и цифры.

– Присаживайся, – Элоранарр жестом предлагает мне второе передвинутое кресло. – Угощайся, он уже почти закончил, скоро мы узнаем всю твою суть. – Он широко распахивает зазолотившиеся глаза. – Ну что, страшно?

Сфера, изливая из себя буквы, возвращает прозрачность. Эффект провала напоминает тест на определение способностей, который проходили перед началом занятий. Сердце сжимает страх: вдруг скрытый навык опять проявится? Или, наоборот, лучше, чтобы он показался в результатах?

Чёрный меховой комочек, взлетев с пола, ныряет на голову Элоранарра, но тот ловко перехватывает Пушинку и накрывает ладонью:

– Всё, хватит, всему есть предел.

– Пиум-пиум. – Выскользнув из захвата, Пушинка в три прыжка оказывается возле меня, взбегает на плечо, на голову и откуда гордо возвещает: – Пиум!

– И долго я так стояла в ступоре?

– Нет, но вид был презабавный. – Элоранарр разливает чай в две свободные чашки. – Давай, садись. Ужин закончился, и эти пирожные твой последний шанс поесть.

Наверное, не стоит удивляться, что принцы при выборе времени встречи учли только своё удобство. Но один-то из них соректор, мог бы и подумать о студенческом быте.

К тому же, ужинать пирожными с завитками алого и рыжего крема так нездорово, так вредно для фигуры. Но так соблазнительно! Даже с расстояния нескольких шагов чувствуется их изумительный запах с нотками ванили и апельсина.

Придерживая Пушинку, усаживаюсь в кресло.

Уложив сферу в саквояж, Линарэн взмахивает рукой, и все его схемы, графики и расчёты поднимаются в воздух, выстраиваются перед ним в несколько рядов из пёстрых листов. Он оглядывает их сквозь мерцающие печатями очки.