— Занято, все занято, — криво усмехнулся конопатый управляющий, на заднем плане из-за перегородки, где содержались животные, слышались яростный рев раптоев и визгливые крики их жертв. — Приходи, ну, через дней десять…

И он так демонстративно посмотрел на свои руки, потом на мои руки, что я поняла, что эти десять дней для кого-то будут адскими… Вот только мне уже будет все равно.

Набережная, внезапно поняла я. Возле набережной, конечно, пованивало тиной, брагой и всевозможными человеческими выделениями, и грузовой порт не самое привлекательное место в Еронии, поэтому я туда не заглядывала, но там инфраструктура! Едальни, игровые клубы, кабаки там, дома, прости господи, развлечений… Но последнее точно нет, лучше уж дракон!

— Требуется горничная! — из высокого черно-серого от местной жизни здания вывалился паренек, явно посыльный, и заорал громким срывающимся голосом: — Горничная на подработку. Оформление на месяц, пока идут торговые караваны!

Месяц отсрочки от дракона! У меня даже пальцы задрожали и перед глазами все поплыло, а как я оказалась на ступенях не пойми какой гостиницы, я и не помню. Телепортировалась, наверное.

— Я, я готова! — я чуть было не налетела на паренька. Тот, даром что от горшка два вершка, осмотрел меня с ног до головы, пофыркал, как будто он не горничную выбирал — а что там нужно, руки-ноги есть, здоровье вроде бы тоже, а мясо по распродаже — мол, свежее или завтра зазеленеет.

— Ладно, пойдем, — пожал он плечами и распахнул дверь. Внутри было мрачно, наверное, дизайнеру казалось, что это позволит скрыть грязь… Ну кровь-то да, а паутины и слоя серой пыли на всех поверхностях это не касалось. Ресепшн — длинная деревянная и погрызенная конторка, за которой два администратора — с виду разные люди, но в братьев-близнецов их превращали огроменные мешки под глазами. Дальше некое подобие холла-столовой, в стене которого было широкое окно на кухню, занавешенное мрачными шторами.

Пары посетителей чинно восседали в креслах — мужчины курили паровозами и мучили стаканы с налитой на два пальца бурдой, не коньяк это был явно. Женщины звякали крошечными ложечками, к которым прилагались такие же крошечные чашечки и блюдца — на них обязательно едва влезало миниатюрное пирожное. Его съесть в один присест было нельзя, ибо бонне неприлично так нажираться. Хотя чем там можно было нажраться? Я таких с пять штук в рот запихнула и все еще могла скороговорку пробормотать без проблем. Правда, смотрели на меня тогда с такой завистью с соседнего столика пара бонн, что я побоялась дальше запихиваться, еще подавлюсь. Но мой путь лежал вовсе не на уютные диванчики, посыльный зашипел, мол, не зыркай по сторонам, и поскорее толкнул меня на кухню.

Производственный ад — все шипело, воняло, дымило и так далее — мы проскочили быстро и оказались возле лестницы. Из комнатушки рядом выскочила дородная дама и первым делом бросила в меня платьем.

— Быстро! — орнула она. — «Зеленая кряква» выезжает, а «Глубокая пасть» уже на пороге!

— А трудоустройство?.. — пискнула я, выныривая из-под пыльных юбок.

— Вечером! Нет времени, переодевайся! — не особо обрадовала меня дамочка и продолжила ворчать: — Ветка, дура, ушла на вольные хлеба… Захотелось славы и отпуска ей. Дура! А я уж было хотела ее на свое место прочить!..

Платье было коротким — и по местным меркам, и по моим личным. И декольтированным, рассчитанным еще и на грудь размера этак на полтора-два большего, чем моя, пришлось стягивать шнурки, чтобы ничего не выпадало. А еще к костюму прилагались высокие хлопковые чулки и тряпичные туфли-шлепки. Горничная, дракон меня побери, только заколки кружевной не хватало и пипидастра, с которым надо ходить и, изящно выгибая спину, сметать пыль со столов и тумб. Но вместо той самой махалочки для пыли в меня бросили ведром и тряпкой. И постельным серым бельем. И корзиной для грязной посуды.