– Серега, – шикнула на друга, – ты мне сейчас руку сломаешь.

Мы старались идти размерено, подстраиваясь под шаг толпы, мне казалось, что я проглотила швабру, настолько ровной была моя спина и прямы плечи. Краем глаза нашла «потерявшую» честь «красотку» – она что-то нашептывала своему батюшке и смачно сплевывала на песок, утирая рот видавшим виды кружевом на манжете. От этой картины меня передернуло.

– Фух, оторвались, – выдохнул друг и таки отпустил мою несчастную длань. Пришлось растирать, чтобы вернуть ей чувствительность.Тем временем на небольшой импровизированный помост под возбужденные перешептывания ароматной толпы начали выводить особо ценные экземпляры местных заключенных.

Далее началась полнейшая дикость, на мой цивилизованный взгляд. Глашатай, или как его здесь величали – господин торговец, рассказывал: кто, где и за сколько купил того или иного человека в услужение. Затем следовали бурные аплодисменты и «приобретение» спускали вниз к новому хозяину, причем некоторые покупки довольно улыбались господину, а господины их примирительно хлопали по плечу: мол, сработаемся.Наконец, настало время увеселительной части и здесь моя челюсть чуть не отвалилась.

– Казнь, ГОСПОДА! Эти люди не достойны находиться среди нас! – увещевал гад в полосатых штанах.Серега же, заметив на моих щеках ненормальный румянец, вновь ухватил за руку.

– Катя, успокойся. Это здесь единственное развлечение.

Я же одуревшим взглядом смотрела, как, словно из воздуха, вырастает виселица, как довольные палачи, совершенно нескрывающие уродливых лиц, проверяют веревки и петли.

– Ущипните меня…, я сплю… – все еще не веря в происходящее, пробормотала, за что и получила не хилый такой тычок под ребра.

А зрелище начало наращивать масштабы, кто-то в толпе начал петь, кто-то плакать, кто-то подбадривать палачей.

– Орлов, надо что-то делать…, – в ответ локтем толкнула друга в живот, с ужасом наблюдая, как отворяют самую дальнюю клетку и выводят моего раба. Моего собственного раба!

– О, не-е-ет, подруга! – странно, но Серега меня понял без слов, правда, как-то не так. – Я на их место не пойду, как бы я к тебе хорошо не относился, ты меня не уговоришь.

Трое бедолаг медленно поднимались на сцену, мой был третьим. Чуть в стороне послышался заливистый свист, я бросила туда злой взгляд и возле сцены узрела недавнюю старуху, которая не предсказательница. Она, засунув в рот свои два скрюченных пальца, бодро насвистывала вслед медленно бредущим мужчинам.

– Я бы вас всех выкупила, голубки! – оповестила она их. – На последние покойного мужа купила.

Я громко вздохнула и тут же поймала на себе темный взгляд раба из дальней клетки, он почти поравнялся с тем местом, где мы стояли.

– Пора! – приказал полосатый распорядитель.Первым вывели почему-то моего, темноглазого.

Ему молча накинули на шею петлю, один из палачей, немедля дернул рычаг, пол ушел у мужчины из-под ног – толпа разом вздохнула, я – испуганно вскрикнула. Прошло еще несколько секунд, мужчина по-прежнему висел и болтал в воздухе ногами.

– Бычиная шея у него что ли, – протянул Орлов мне на ухо.– Да пристрелите его уже! – донеслось из толпы.

Распорядитель показательно вздохнул, осуждающе посмотрел на живчика и сунул руки за широкую штанину.

– Неееет! – раздался крик.Распорядитель застыл, с небольшим мушкетом в руках.Я оглянулась: кто кричал?

Вокруг меня неожиданно оказалась пустое пространства, народ отступил на несколько шагов, кроме Сереги – он стоял за спиной.

– Ох и дура ты, Катька, – обреченно проговорил друг.

И только теперь до меня дошло, что кричала-то Я.Черт! Черт! Быстро проверила на месте ли платок, укрывающий лицо.