– Молодой девушке, есть что сказать? – приподнял кустистые брови господин торговец и посмотрел на меня.Нервно прочистила горло и под выжидательным взглядом толпы дрожащим голосом ответила:

– Простите, – поняла, что шепчу и следующую фразу почти прокричала: – Я покупаю!

Мой дрожащий палец указал на незнакомца, который все еще бодро болтался в воздухе, вздрогнула. – Я выкуплю этого несчастного!Серега продолжал мне что-то бормотать на ухо, кажется, он даже чуть присел, чтобы не возвышаться надо мной столпом.

– Катька, ты понимаешь, что мы пропали. Тебя за неуплату заберут в рабство. Меня женят. И всё! Все умерли!

Я зло толкнула его в бок. Достал.

– Бабник, – буркнула я.

Ведущий тем временем вновь заговорил со мной.

– Вы знаете, в чем повинен данный обвиняемый!

– Конечно, знаю, – прыснула я, а у самой повлажнели ладони: «понятия не имею».

– Убил кого-то и нас порешит, – пробурчал Серега.

– Этот человек, – торжественная пауза, за которую распорядитель осмотрел толпу понимающим взглядом, – вор! Он украл одну очень ценную вещь у нашего глубоко и премного уважаемого мэра!

Толстый мужик, батюшка той самой толстушки с грязными манжетами, поклонился и помахал толпе! Так Орлов еще и связался с мэром этого убогого городка.

– Это конец! – ужаснулся друг.

– Уважаемый, – я начала злиться, – давайте ближе к делу. Сколько?

Мужчина меня окинул выразительным взглядом, словно прицениваясь.

– Я не хочу смущать столь невинное создание, – ведущий усмехнулся, – но смею усомниться в вашей платежеспособности.

Толпа начала кричать, подсмеиваться.

– Я буду платить золотом, – подняла вверх золотую книжку, показала и быстро спрятала под платок.

Толпа зароптала. Я – ухмыльнулась: «что съели, гады!?»

И тут раздался выстрел, мое сердце, в который раз за сегодня, ухнуло в пятки. Быстро бросила взгляд на виселицу – неужели не продается – оказалось распорядитель прострелил веревку и та под весом мужчины начала медленно распускаться: одна нитка, вторая – и, наконец, незнакомец свалился вниз, жадно хватая губами воздух и торопливо избавляясь от веревки. По толпе прошел разочарованный стон.

– Пройдемте-с, – по-деловому кивнул распорядитель и, облизывая полные обветренные губы, убрал огнестрел за пояс.

Не заметила как, но мужчина уже успел пройти почти половину площади.

Книгу я надежно спрятала под полами платка. Завернула бы еще в одеяло, да вот досада, где-то его выронила.

Мы пошли за ним следом, толпа не скрывала своего любопытства, расходилась в стороны.

По дороге попыталась на ощупь вырвать страницу из книжки. Получилось. Вот и хорошо. Отдам одну, и на том пусть «спасибо» скажет.

Небольшая палатка под выцветшим навесом была чем-то вроде офиса местной элиты работорговцев. Здесь стояли несколько пустых столов, лавок, пол был застелен лоскутными коврами, а стены завешаны по периметру вышитыми картинами с изображением дворцов, красиво одетых женщин и мужчин, особое внимание привлекал золотой канделябр, одиноко стоящий на краю стола господина распорядителя. На входе висели колыхающие от знойного ветра шторы, стояла охрана.

– Ну-с сколько вы мне можете предложить?

Мужичок уселся за стол, манерно вытащил из нагрудного кармана посеревший шелковый платок, взмахнул им в воздухе, и только затем протер несуществующую пыль с канделябра.

– Я не намерена торговаться, – жестко произнесла я.

Если он с таким трепетом ухаживает за слегка погнутым доисторическим канделябром, то мой выкуп покажется ему более чем щедрым.

Бросила еще по взгляду на канделябр, на выход с охраной и со всей своей легкой барской руки положила на стол один лист, он чуть колыхнулся и заблестел всеми оттенками золота.