Амелия снова опустила глаза, рассматривая свои ногти.

– Я… понимаю, – ее голос дрогнул.

Между нами легло молчание. Я водила пальцем по коре дерева и предавалась нерадостным мыслям. Я умудрилась попасть, да еще как! Останусь в мире Амелии – умру от рук отравителя, вернусь в свой (если еще мой двойник согласится на обмен, а у меня по-прежнему были на этот счет сомнения) – тоже погибну из-за невыполнения дурацкой клятвы. Мне даже иллюзию выбора не оставили.

– Ну и чего ты заявилась ко мне в сон? – все еще злясь, спросила я у притихшей Амелии. – Позлорадствовать?

Та покачала головой и неуверенно ответила:

– Я хочу помочь.

Последний раз я так смеялась на конкурсе СТЭМа в университете. Там мои сокурсники шутили так же странно, и их нескладные диалоги в конце концов заставляли хихикать из-за абсурдности происходящего.

– Нет, правда, – заволновалась Амелия. – Мне стыдно за свой поступок. Ты не представляешь, как трудно жить, зная, что повинна в чужой смерти!

– И что, – хмыкнула я, – ты бы обратно поменялась со мной местами, будь такая возможность?

Румянец окрасил бледную кожу Амелии. Нет, она точно что-то с ней делает. Ни одной веснушки, удивительно!

Я разозлилась на себя.

Господи, Лия, нашла о чем сейчас думать.

– Возможно… – тихо ответила Амелия, избегая встречаться со мной взглядом.

Я гневно выдохнула через ноздри.

Отличный ответ! Ну что ж, зато честный…

Я отодвинулась, боясь не совладать с мелочным желанием пнуть негодяйку ногой. Драться я не собиралась. Это все эмоции, а мне сейчас нужно включить логику.

Как там говорил Шерлок Холмс? Серые клеточки должны работать? Или так уверял Эркюль Пуаро? Черт, не помню.

Лия, соберись! Потом будешь вспоминать классиков.

– И как ты собираешься помочь? – максимально спокойно спросила я.

Фантазия в этот момент подсунула картину, где мои ладони сошлись на шее Амелии, и я трясу ее, словно грушу. Пришлось цыкнуть на разыгравшееся воображение. Об этом я еще успею помечтать. Чувствую, не единожды.

Амелия, не подозревая о моих кровожадных мыслях, приободрилась. Она деликатно поправила съехавшую на лоб шляпку и проговорила:

– Ясновидение – сложная наука.

Я фыркнула на последнем слове, но, встретившись с неодобрительным взглядом своей собеседницы, натянула на лицо самое серьезное выражение.

– Конечно, – с готовностью откликнулась я. – Невероятно сложная.

Амелия, не уловив ехидства, кивнула.

– Работая с вариантами судеб, нельзя забывать о теории вероятности и том самом случае, который зачастую полностью меняет увиденную картину.

– Занятно, – вяло протянула я. – При чем здесь я?

– Ты – тот самый случай.

Я пожевала губами, пытаясь уложить в голове новую информацию. Получалось плохо.

– Поясни, – потребовала я после паузы.

Амелия вздохнула, отогнала от себя жужжащего шмеля и продолжила. В ее голосе появились менторские нотки. Наверное, именно так она говорила со студентами.

– Существуют две разные теории. По одной – будущее неизменно и вмешательство в него бесполезно. Другая точка зрения гласит, что пророчества для того и даруются небесами, чтобы человек мог изменить свою судьбу. Первая для нас бесполезна, – Амелия с легкостью отбросила в сторону тот вариант, где я гарантированно умру. Я кисло улыбнулась. – Вторая же дает надежду, что мы можем остановить ход колеса Судьбы.

– И как же?

– Я не договорила, – укоризненно заметила Амелия. – Изменить увиденный расклад может случай. Это сравнимо с тем, как в клетку с грызунами запускают новую крысу. Начинается возня. Чаши весов могут покачнуться. Рисунок будущего, как чаинки в чашке чая, ляжет немного иначе.