Я очутилась на небольшой зеленой лужайке рядом с округлым чистым прудом. Его берег был окаймлен плакучими ивами, и его прозрачная гладь виднелась лишь в просвете зеленых ветвей. На мне были мои любимые рваные джинсы, черная футболка с многозначительной надписью «Not today» и белые кеды на толстой подошве. Волосы снова оказались обрезаны, и я повертела головой, наслаждаясь ощущением свободы. Длинные волосы – это, конечно, красиво, но ту легкость, которую дарит стрижка, ничто не может заменить.

Постояв на месте и прислушиваясь к щебетанию птиц, я не спеша двинулась к пруду. Шелковистая трава под моими ногами легко приминалась, тишина и уединение навевали умиротворение. Я даже не удивилась, увидев у пруда Амелию. Я же думала о ней перед сном, так что подсознание лишь выполнило мое желание, подсунув негодницу мне под нос. Эх, жаль, что ненастоящую!

Я медленно, наслаждаясь теплым воздухом и запахом воды, приблизилась к Амелии и опустилась на траву немного поодаль от нее. Она задумчиво всматривалась в разложенные перед собой карты. Белое кружево на краю ее длинной желтой юбки оказалось испачкано в зелени, но Амелию, судя по всему, тревожило не это. Ее лоб был нахмурен, а губы сжаты. Белая блузка с пышными манжетами и желтая шляпка на макушке прекрасно завершали ее романтический образ. Для полноты картины не хватало только плетеной корзинки и клетчатого пледа.

– Вы все-таки пришли, – сказала она, не отрываясь от карт.

– А что, должна была потеряться в пути? – фыркнула я.

Амелия удивленно моргнула, подняла на меня спокойный взгляд и покачала головой.

– Нет, такого не могло случиться. Все дороги ваших снов ведут сюда, к пруду.

– Не пруд, а прям-таки Рим, – с уважением протянула я, посмотрев в сторону чуть колеблющейся воды.

– В каком-то смысле, – согласилась Амелия и передвинула одну из карт левее. – Но я бы скорее сравнила это место с карманом между мирами.

Она тяжело вздохнула и смела карты в кучу.

– Нет, ничего не вижу.

– Так ты гадаешь? – с пониманием спросила я, сорвав травинку и прихватив ее кончик зубами.

– Предсказываю! – уязвленно поправила Амелия и с досадой добавила: – Сколько ни раскладываю карты, не могу увидеть лица убийцы.

Надо же, во сне даже у Амелии прорезалась совесть! А иначе с чего бы моему двойнику пытаться увидеть лицо преступника? Ей-то смерть уже не грозит.

– Почему? – без особого интереса, скорее чисто из вежливости спросила я, лениво развалившись на траве.

В глаза светило солнышко, и я довольно зажмурилась. Разговоры об убийце меня не пугали. Разве это важно, когда сейчас так хорошо?

– Не знаю, – неохотно призналась Амелия. – У меня сильный дар, – не без гордости продолжила она, – и обычно я могу увидеть хоть что-нибудь. Если молчат карты, я обращаюсь к магическому шару или к кофейной гуще. Иногда даже серебряные монеты могут указать путь и дать подсказку. Но в этот раз… ничего не выходит. Словно кто-то накинул на зеркало темную ткань.

– Это подозрительно, – отозвалась я и прикрыла ладошкой глаза, всматриваясь в белые облака на пронзительно синем небе. – И грустно.

– Я рада, что вы так спокойно все воспринимаете, – с ноткой облегчения проговорила Амелия.

– Глупо злиться на то, что тебе снится, – пожала плечами я. – Об играх подсознания еще Фрейд говорил.

Повисла пауза. Амелия молчала. В душу закралось подозрение, заставившее меня перевернуться на живот и приподняться на локтях. Всматриваясь в свою притихшую собеседницу, я уточнила:

– Ты же мне сейчас снишься, верно?

Амелия прокашлялась и принялась изучать свои аккуратно подстриженные ноготки на руках.